Смерть идет по пятам
Шрифт:
— Вам пора идти, сэр, — произнесла сиделка. Я задал свой последний вопрос.
— Вы любите Брекстона?
При этих словах Элли вспыхнула.
— Нет, нет.
— А он вас?
— Я… вам лучше спросить его самого, мистер Сарджент.
Я нашел Лиз на террасе клуба. Она с удовольствием поглощала пищу в компании нескольких известных личностей международного сообщества, включая Альму, маркизу Эддердельскую. Пьяное, взбалмошное создание. Унаследовав капитал чикагского мясного короля, маркиза купила целую обойму мужей, наиболее эффективным среди которых был последний — маркиз. Она уныло болталась
— Очаровашка, — произнесла она со вздохом.
Лицо ее было мертвенно бледным под широкополой шляпой, защищавшей его от солнца. На руках ее были перчатки, доходившие до самых локтей, на запястьях украшенные изумрудами. Она привыкла так часто поднимать лицо кверху, что напоминала собой китайского божка времен сумской династии.. [10]
Лиз быстро отвела меня в сторону. Она прямо испытывала наслаждение от последних новостей.
— Видишь, все так, как я говорила.
10
Китайская династия (960-1279), павшая в результате монгольского завоевания
Если бы она не была так удивительно хороша в своем красном костюме, я бы отхлестал ее по щекам.
— Да, как ты говоришь, дорогая.
— Ты что, не рад? Ты уедешь из этого ужасного дома, и с делом будет покончено.
— Я постараюсь задержаться там подольше.
— О, ты же профессионал! Я совершенно забыла об этом. Люди совершают ошибки, все совершают ошибки. Я читала твои статьи в «Глоуб». Конечно, я понимаю, ты считал, что Брекстон тут совершенно ни при чем, но я была уверена, что «Глоуб» не пойдет на такую глупость. Я хочу сказать, что стоило вспомнить о Трумэне.
— О каком Трумэне?
— О президенте Трумэне. Когда он был избран, а ему говорили, что он не победит. Каждый может ошибаться.
Я не стал ее разочаровывать. Сколько голов полетело в тот самый темный год, год избрания Трумэна. Возможно, полетит и в этом. Конечно, я могу прожить и без «Глоуб». Это давнее сотрудничество канет в Лету, если я не раскопаю что-нибудь сенсационное.
В этот самый момент появилась моя Немезида в лице Элмера Буша. Он был в спортивных брюках канареечного цвета, каштановой куртке и башмаках из крокодиловой кожи. На его губах красовалась улыбка, которую он привык выжимать из своего деревянного лица перед миллионами телезрителей.
Он решительно направился ко мне, протянул руку:
— Давно мы не виделись, братец Сарджент!
Едва сдерживая отвращение, я представил его всем сидевшим за столом. Никто, похоже, не испытывал особого удовольствия при виде этой неожиданной знаменитости.
— Надо малость поразмяться в этих местах, — сказал он, похлопывая меня по спине, очевидно, в надежде, что я обгорел на солнце. Я, в свою очередь, дружески применил к его руке прием дзюдо, рассчитанный, чтобы на несколько секунд парализовать нерв. Но то ли Буш был резиновый, то ли я потерял свое прежнее мастерство, но он и глазом не
— В «Глоуб» посчитали, что мне следует сюда съездить на разведку.
— Зачем?
Я продолжал улыбаться, надеясь нанести ему очередной удар по руке. Я решил, что в первый раз не попал по нерву. Но Буш отодвинулся от меня.
— Так просто, осмотреться. Ты всегда был шутником, Пит. Ха-ха! Ну и статейки ты написал, только подумать! Для очевидца потрясающий охват, я бы сказал.
— Благодарю, — произнес я, давно ожидая подобного удара.
— Похоже, ты поставил не на ту лошадку. В городской администрации все прямо-таки раздражены. Ты же знаешь, какие они обидчивые. Конечно, я никогда бы не стал говорить, что твои публикации чем-то уж чертовски отличаются, тем более, что с каждым последующим выпуском газеты никто не помнит, что было раньше, но попробуй скажи это редактору.
Таково было кредо газетчиков, мне это было известно. Я частенько удивлялся, как Элмеру удается избежать линчевания. Его публикации во многих отношениях были самыми грязными в городе, на уровне компетенции департамента здравоохранения и управления канализацией.
— Но ему пока не предъявляли обвинения.
— В пятницу предъявят. Элмер облизал губы.
— Я тут немного поговорил с Гривзом. Старый мой знакомый. Я его знал еще в те времена, когда открывал для себя графство Саффолк.
Возможно, это ложь. Элмер, как все газетчики, любит заявлять о своем близком знакомстве буквально со всеми — от президентов до работников полиции.
— Хорошее дельце он раскопал, — продолжал Элмер. — А ключ! Нет, дружище, полиция сработала просто первоклассно!
Я с трудом сдерживал себя. Я заметил, что Лиз прямо восхищена знаменитым газетчиком, слушает его с раскрытым ртом.
— Ты прав, Элмер, — устало произнес я. — Надо обладать недюжинными умственными способностями, чтобы обыскать комнату и найти ключ. Да и полицейских сейчас так не готовят, как во времена образования Гривза.
Элмер почувствовал иронию. Впрочем, что это такое, ему было неизвестно. Ведь он в основном собирал материал о разводах, тайных браках и прочих нарушениях общественной нравственности.
— Не надо недооценивать Гривза, — покровительственно, с серьезным выражением лица медленно произнес он. — Такой ум еще поискать надо. Вот за это он мне и понравился. Тебе не удалось ничего выудить из него, а мне повезло. Я смог это сделать и не стыжусь в этом признаться. Я учусь у каждого.
Наступило глубокомысленное молчание.
— А тебе не удалось узнать, — произнес я, как бы не придавая этому значения, — зачем Брекстон воспользовался ключом, чтобы попасть в комнату мисс Клейпул?
Буш посмотрел на меня, как на ненормального.
— Да, точно, ты слишком долго занимался рекламой, — наконец высокомерно протянул он. — Брекстон украл ключ у миссис Вииринг, который хранился у нее в столе, между прочим, в самом верхнем ящике, куда мог любой залезть. Затем, когда он услышал, как сиделка удалилась, чтобы смениться с другой, он отпер дверь в спальню мисс Клейпул, на цыпочках вошел туда, взял шприц, наполнил его стрихнином и попытался сделать ей укол, но неудачно. Быстро вернулся в свою комнату, запер дверь и спрятал ключ в своей наволочке.