Смерть или престол (Книга Дуба)

Нортон Андрэ

Собравшиеся начали неохотно расходиться. Когда все они были уже у двери, а у королевского ложа остались только мастер Лорган, его помощник и камердинер короля, Иса поднялась на возвышение, на котором стояла кровать. Она склонилась над Борфом, и аромат ее духов поплыл над постелью.

Король открыл глаза и устремил на Ису невидящий взгляд. А потом вялые губы чуть растянулись в улыбке. Борф сделал глубокий свободный вдох и негромко заговорил:

— Алдита… Алдита, любимая… Ты ко мне вернулась! Я по тебе скучал.

Потрясенная до глубины души, Иса отшатнулась

и с трудом овладела собой. Как ни отвратительно было это заблуждение Борфа, с его помощью можно выяснить немало важных и полезных сведений… если она проявит достаточно хитрости. Не следовало удивляться тому, что король плохо соображает: его физическое состояние легко объясняло подобный бред. Но что заставило Борфа принять ее, законную королеву, за ту ненавистную шлюху из Дома Ясеня? Что изменилось по сравнению со множеством предыдущих ее визитов к его одру? И внезапно Иса поняла. Духи! Похоже, то были ее духи. Ну, конечно! Цветы алдисы — синие, и это цвет Ясеня. И Борф подарил эти духи ей, своей супруге… может быть, для того, чтобы ночью она напоминала ему…

Иса с трудом подавила желание схватить со столика влажную губку и стереть с кожи ненавистную вонь.

Вместо этого она заставила себя снова наклониться к постели и даже обратиться к королю тихим и ласковым голосом:

— Да, это я, твоя любимая, — сказала она и наклонилась ниже, чтобы поцеловать Борфа в лоб и заставить снова ощутить запах этих духов.

— Тебя так давно не было со мной. Почему ты исчезла так надолго? — спросил он.

— Я вернулась. Ты… ты хочешь что-то мне сказать?

— Только то, что я тебя люблю. И всегда буду любить. Ах, если бы только я встретил тебя первой!..

— То?.. — спросила его Иса. Это слово чуть не застряло у нее в горле. Значит, между ними, между Борфом и Алдитой, было нечто большее, чем просто совокупление ради удовлетворения животной страсти Борфа? Она заставила себя не думать об этом. — То что?

— Все было бы по-другому! Но я пытался тебя защитить. Ты ведь это знаешь, правда?

— Конечно. Я бежала, опасаясь твоего гнева и ревности…

— Никогда! — Он даже приподнялся на подушках. — Тебя преследовали, но то был не я. Разве ты забыла? — Тут он открыл глаза шире, и его взгляд стал более осмысленным и сфокусированным. Он смотрел на нее — и наконец узнал. — Иса! — произнес он с горечью.

— Да, это я, Иса, твоя королева, — ответила она с не меньшей горечью. — И по закону твоя супруга. Твоя любимая, а не та шлюха, с которой ты совокуплялся чуть ли не на моих глазах.

Борф ничего не ответил: он только снова закрыл глаза и отвернулся.

Подавив желание бросить его в таком состоянии, в каком нашла, королева все-таки заставила себя исполнить ритуал Великих Колец. А потом чуть ли не бегом покинула апартаменты короля. Вся ее усталость и болезнь были забыты из-за настоятельной потребности вернуться к себе и уничтожить ненавистные духи, которые вывели Борфа из ступора — все, до последней капли.

Ясенка и сама не знала, как им удалось добраться до развалин на острове. Отчасти она объясняла

это тем, что таинственный иноземец-убийца со своим отрядом выбрал другую тропу, ведущую на север: это позволило ей быстрее довести своего подопечного до того места, которое она уже начала считать своим домом. День уже клонился к вечеру, когда они наконец доковыляли до здания. Огонь погас, и в помещении было сыро и неприветливо.

Ясенка устроила незнакомца на куче циновок, а потом взяла несколько черных камней и разожгла огонь. Как только воздух немного согрелся, она попыталась распустить одеяние своего подопечного. Несомненно, в металлической рубашке лежать было не слишком удобно. Ей удалось избавить беднягу от странной одежды, распустив ремень, стягивавший его талию: после этого края рубашки удалось вытянуть из-под его спины. Свернув рубашку, Ясенка убрала ее вместе с длинным ножом, а потом быстро наложила лубки на сломанную руку.

С сапогами у нее возникла новая проблема. Наверное, существовал какой-то особый способ их снять, однако ей он не был известен. Ей пришлось оставить раненого обутым, хотя она и понимала, что к утру его ноги из-за этого должны совсем онеметь. К ее величайшей радости, из теней вышла Вейзе. Похоже было, что крошечная зверюшка дожидалась ее здесь — и теперь устроилась поблизости, сев столбиком и потирая передние лапки. А потом подошла ближе и принялась обнюхивать рану на голове незнакомца.

— Дай я ее как следует промою сначала, — сказала Ясенка.

Она начала копаться в своем дорожном мешке, извлекая оттуда пакетики с травами. Потом набрала в котелок немного воды, добавила туда щепотку того и пригоршню этого, поставила котелок на огонь. Когда снадобье настоялось, Ясенка обмакнула в него тряпку и начала смывать кровь пропитавшую красновато-золотые волосы иноземца. К своему немалому облегчению, она увидела что сама рана оказалась не слишком глубокой (тут она напомнила себе, что раны головы всегда очень обильно кровоточат), хотя шишка на лбу воина была размером с яйцо кустарниковой курочки. Едва Ясенка закончила промывать рану, как Вейзе подошла совсем близко и, присев рядом с раненым, стала ощупывать шишку своими лапками. Ее прикосновение оказалось настолько нежным, что иноземец даже не застонал, хотя, пока Ясенка промывала ему рану, он негромко покряхтывал.

— Мне и правда кажется, что он поправится, — сказала Ясенка, обращаясь к Вейзе.

Она перевязала голову незнакомца полоской чистой ткани, вылила из котелка травяной настой и снова наполнила его водой, собираясь приготовить укрепляющий отвар. Когда отвар был готов, она напоила раненого. Тот послушно все выпил и крепко заснул.

Утомленная трудами и страхом столкнуться с другими иноземцами, Ясенка устроилась на другой груде циновок. Она решила, что позволит себе поспать немного. От усталости есть ей не хотелось, однако она насыпала Вейзе немного дорожной смеси, которая так нравилась малышке. Ясенка протянула руки, надеясь, что Вейзе придет согреть ее, как она делала это раньше, но, похоже, та была намерена остаться рядом с иноземцем.