Смерть императору!

Скэрроу Саймон

Свирепое выражение лица юного римлянина сменилось выражением гордого восторга, и он повернулся к бородатому мужчине, сидевшему за столом. В свои тридцать пять последний был стройным и имел такие же темные кудри, как и его сын. На его лице был яркий диагональный шрам от лба до щеки, но это не портило его деликатную симпатичную внешность. Он улыбнулся в ответ, а затем его рот открылся, чтобы предупредить, но было слишком поздно. Макрон ударил Луция по запястью плоскостью своего тренировочного меча, достаточно сильно, чтобы заставить мальчика выронить собственное оружие.

Он взвизгнул и сердито посмотрел на центуриона.

– Никогда

не поворачивайся спиной к противнику, пока он еще на ногах, - предупредил его Макрон.
– Сколько раз я тебе это говорил, а?

В его голосе был серьезный тон, и Луций опустил голову, потер запястье и пробормотал: - Больно.

– Это ничто по сравнению с болью, которую ты почувствуешь от меча, который воткнется тебе в позвоночник, если ты когда-нибудь сделаешь это в настоящей битве.

Луций поджал губы, и его подбородок задрожал от уязвленной гордости. Макрон видел, что он вот-вот расплачется, и не захотел, чтобы мальчик опозорился. Он ласково взъерошил ему волосы и тихо сказал.
– Ничего страшного, парень. Нет ничего постыдного в том, чтобы совершать ошибки, когда ты только учишься пользоваться мечом. Я был таким же, когда начинал. Он посмотрел в сторону зрителей и усмехнулся.
– Твой отец был одним из самых безнадежных новобранцев, когда-либо вступавших во Второй легион. Представлял больше опасности для себя и своих товарищей, чем самый свирепый германский воин, который когда-либо дышал. Не правда ли, Катон?

Катон поморщился.
– Если ты так говоришь, мой друг.

– И посмотри, каким он стал, - продолжил Макрон, положив руку на плечо Луция.
– Прошел путь от опциона до префекта, попутно служил трибуном преторианской гвардии и получил за храбрость больше наград, чем большинство военных за всю жизнь. Без сомнения, один из лучших офицеров в армии. Так что продолжай практиковаться, юный Луций, и однажды ты сможешь добиться того же, что и твой отец, а?

Светловолосая женщина рядом с Катоном тепло посмотрела на него, затем протянула руку и нежно поцеловала его израненную щеку.
– Мой герой.

– И ты туда же, Клавдия.
– Катон нахмурился. Не в его характере было легко воспринимать похвалу.
– Просто делай все возможное, сынок. Никто не может требовать от тебя большего, чем есть.

Мальчик подошел к столу и присел рядом с собакой, чтобы погладить ее. Животное радостно завиляло хвостом, потом вдруг подняло голову и лизнуло ему морду.

– О, Кассий! Стой.
– Мальчик засмеялся, встал и сел на один из запасных табуретов, так что его ноги не доставали до земли. Он посмотрел на Катона.
– Если ты хороший воин, отец, тогда что мы делаем здесь, в Камулодунуме⁷? Несомненно, ты должен быть на границе, сражаться с варварами и друидами за императора.

Взрослые обменялись взглядами. Правда заключалась в том, что Клавдия была некогда любовницей Нерона до того, как ее отправили в изгнание на Сардинию. С тех пор она покинула остров, чтобы быть с Катоном, и они были вынуждены отправиться в самый дальний угол Империи, чтобы обеспечить ее безопасность. Колония ветеранов, Камулодунум была тихой заводью, где шансы на то, что ее узнают и донесут на нее куда следует, были весьма малы. Но не настолько малы, чтобы позволить Луцию непреднамеренно раскрыть истинную причину их присутствия в городе.

– Твой отец отдыхает между кампаниями, - наконец высказалась Петронелла.
– Ему нужно быть готовым к тому моменту,

когда он в следующий раз понадобится императору. Кроме того, он хочет провести с тобой больше времени. Тебе здесь нравится, не так ли, Луций?

Мальчик на мгновение задумался. В колонии были и другие дети его возраста, с которыми можно было играть, а летом они рыбачили на реке и охотились в лесах, окружавших ферму Макрона, до которой было полдня пути. Он кивнул.
– Наверное, да. Но снова становится холодно.

Макрон вздохнул.
– Да, слишком верно. Долбанная зима в этой провинции была создана богами, чтобы испытать нас. Холодно, сыро и липко. Дороги превращаются в густую жижу, которая полностью облипает калиги, и мы застряли тут, чтобы есть соленое мясо и любые свежие овощи, которые нам повезет сохранить.

– Продолжай, - лукаво сказала Петронелла.
– Ты отлично справляешься, подбадривая парня.

Катон потянулся за чашой подогретого вина и сделал глоток.

– Ах, да ладно, Макрон. Все не так уж и плохо. Ты достаточно хорошо с этим справляешься, - он указал на дом во дворе. Когда-то здесь располагалась резиденция легата⁸, пока строился легионерский каструм⁹. Работа была прекращена, когда было принято решение о создании колонии на этом месте. В поселении сохранилось еще много бывших военных построек, хотя большая часть вала была снесена, а оборонительный ров засыпан. Среди существующих зданий было много новых построек, в том числе форум, театр, арена и внушительный храмовой комплекс, посвященный императорскому культу.

– У тебя лучшее место в колонии, Макрон. У тебя также есть прибыльная ферма в поселении, и ты являешься старшим магистратом сената колонии. В довершение всего, ты наслаждаешься величайшей удачей, урвав Петронеллу в качестве жены.
– Катон поднес к ней свою чашу и мягко склонил голову.
– Я бы сказал, что ты хорошо устроился. Прекрасное завершение твоей военной карьеры, мой друг. Ты заслужил это. Ты сможешь прожить свой заслуженный покой в мире и комфорте.

Петронелла улыбнулась, затем взяла мужа за мускулистую руку и обняла.

– Думаю, да, - сказал Макрон.
– Хотя иногда я не могу не скучать по старой жизни.

– Это естественно. Но ты не мог служить в армии вечно.

– Я знаю, - грустно сказал Макрон.

Наступила пауза, прежде чем Клавдия откашлялась.
– Здесь мирно, но было бы мудро не принимать все как должное.

Катон повернулся к сыну.
– Почему бы тебе не пойти и не посмотреть, не хотят ли твои друзья поиграть?

Взгляд мальчика переместился на деревянные тренировочные мечи, лежавшие на столе.
– Могу ли я взять их с собой?

– Если ты будешь достаточно осторожен, - сказал Катон.
– Я не хочу услышать о сломанных костях или окровавленных носах. Понял? И возьми с собой Парвия.

Прежде чем Катон успел передумать, Луций схватил гладии и побежал к кухонному блоку в задней части дома. Мгновение спустя он появился с долговязым мальчиком, который был на несколько лет старше его. Парвий был немым мальчишкой, которого Макрон и Петронелла спасли с причалов Лондиниума в прошлом году и приняли в свой дом. Четверо взрослых смотрели вслед мальчикам, пока те бежали обратно через двор и исчезли в коридоре, ведущем к передней части дома. Макрон усмехнулся.
– Осмелюсь сказать, что еще до конца дня несколько детей уйдут домой с синяками и ссадинами.