Смерть любит танцы

Klara Клара

— Ты спятил!!!

— Нет, я просто забочусь о тебе! Подожди, сейчас придут лекари, нужно проверить, как твоя нога. И нечего сверкать так своими кошачьими глазками! Сама виновата!

Я дёрнулась, как от удара, когда он прикоснулся к моей шее, и попыталась вырваться. Куда там! Жрица может оказать эльфу сопротивление. А человек?

Ошейник защелкнулся с тихим звуком, напомнившим мне удар грома. Эррар, сверкнув глазами, заметил:

— Нечего делать глупости! — и ушёл, не оглянувшись. Я сжалась в комок, осознав одно: боги, какая я дура!

Спустя

некоторое время меня навестили глюки в лицах нескольких лекарей, спаивавших мне разную мерзость. Поскольку настроение моё оставляло желать лучшего, несчастным эльфам пришлось выслушать много нового о себе. Я хныкала, капризничала, кривлялась, как недовольный ребёнок, и корчила дурацкие рожи. Под конец даже самый терпеливый из гостей, блондинистый престарелый эльф с флегматичными серыми глазами, нервно дёрнув бровью, пробормотал:

— Воистину восхищаюсь Главой Клана. Особенно его терпением…

В ответ я зашипела, швырнула в старика бутылкой из-под микстуры и начала громогласно требовать клубники. У пожилого эльфёнка задёргались обе брови и уголок рта. Целители, спешно простившись, вылетели из комнаты. Слухи, кажется, распространялись быстро — служаночка, вошедшая в комнату с клубникой, выглядела зашуганной и косилась на меня, как на привидение. Добавим эмоций? Оскалившись, я прошипела:

— Ну, что так долго? Что ты копаешься?!

Служанка икнула и что-то виновато залепетала в своё оправдание. Тут я решила, что пора поменять тональность, тихонько всхлипнула, а потом кинулась на шею эльфийке с причитаниями:

— Никто обо мне не заботится, никто меня не любит, никому я не нужна… За что все испытания сыплются на мою голову? Почему все видят во мне только вещь? Почему??? — мой вопль эхом отразился от стен. Служанка побледнела, осторожно выбралась из медвежих объятий и бочком начала пятиться к выходу. Я, поглощенная в истерику, на окружающий мир не реагировала. Только когда дверь за девчонкой захлопнулась, я, всхлипнув для проформы пару раз, тихо рассмеялась. Над собой — в том числе. Впрочем, какое мне дело, что обо мне подумают? По крайней мере, теперь никто не рискнёт проводить время с истеричной любовницей Главы Клана. Пожалуй, такой подвиг только Тасс бы рискнула совершить, но она ещё с утра ушла с телепортом в Ириду — рассказать обо мне Ласту с Ситом. Я прищурилась. Скоро я увижу их, и к тому времени моя походка будет такой же лёгкой и гибкой, как раньше.

Стиснув зубы, сжав я поднялась, борясь с дикой болью в мышцах правой ноги, и начала медленно садиться на шпагат.

Ногу свела судорога. Я всхлипнула и сжалась в комок. Полежала. Поднялась. Снова попыталась растянуть мышцы, на этот раз резким движением. От боли потемнело в глазах, а по щекам потекли слёзы. Я сцепила зубы, стёрла соль со щёк и опустилась ещё ниже.

В глазах почернело. Я потеряла сознание.

Очнулась спустя пару минут, может, больше. Поплакала, встала… и продолжала тренировку. Мышцы не повиновались, тьма застилала глаза, но меня волновало одно: я хочу жить, хочу

станцевать Ситу, когда он вырастет — глупо себя обманывать, так ведь? Хочу сама научить свою дочь, хочу…

Да мало ли чего ещё? Жизнь — это танец. Я БУДУ танцевать!

Именно об этом я думала, когда мышцы свело на полчаса так, что я не могла шевелиться.

Кажется, на сегодня хватит. Продолжу часа через два…

Эррар пришёл ко мне вечером. С подарком… Роскошное колье блестело внушительным количеством бриллиантов, причём не каких-нибудь, а так называемых «цветных». Я приподняла бровь: готова поспорить на желание, стоит эта побрякушка дороже, чем замок средней руки. Или…

— Ого, милый! Ты даришь мне вещь, которая стоит больше, чем сотня таких рабынь, как я?

Он дёрнулся, как от удара, но тут же насмешливо вздёрнул бровь:

— Милая, ты себя недооцениваешь. Такие, как ты, стоят дороже.

— Человеческие девушки с физическими недостатками? Не думаю, милый, не думаю…

Он хмыкнул, подошёл ко мне и обнял:

— Брось, малышка. В большинстве существующих миров ценность женщины, как ни крути, определяют не по тому, кем она является на самом деле, а по тому, что и для кого она значит. И вот в этом смысле ты бесценна, малышка. А эти камушки — просто цацки. Делай с ними, что хочешь.

Я задумчиво покрутила блестящие игрушки в руках. Кин бы понравилось, между прочим! У неё сохранилось куча подарков Каррара, да и не только от него, и их количество она считала ни много ни мало своеобразным комплиментом. Я же только покачала головой, глядя на сияющие капельки «слёз земли». К чему мне чужие слёзы? Мне и своих хватает…

Я разжала пальцы. Поймав отблеск свечей, украшение с тихим стуком упало мне под ноги. На пол.

— Должна разочаровать тебя, милый. Я не продаюсь.

Эррар

Я взбесился. Нет, ну что за женщина, а? Угораздило же меня нарваться на существо с подобным темпераментом! Вот стервоза-то, а!

Хотя… Жрица — не Жрица, стерва — не стерва… Всего лишь женщина! Бриллианты не угодили? Ломается. Как обычно!

Я хмыкнул и заметил:

— Мы все продаёмся. Просто взятки разные, — и поцеловал её. Попыталась вырваться — не позволил. Моя, и только моя! Никуда, никогда она от меня не денется!

Словно в ответ на мои мысли, она перестала сопротивляться. Я только хмыкнул: разумеется, это всё игра. Она сама понимает, что принадлежит мне…

Она лежала у меня на груди, тихонечко мурлыкая, а я гладил малышку по спине. Как она нужна мне, боги! Как наркотик…

Я наклонился к её ушку, провел над ним языком, чуть прикусил кожу и шепнул:

— Сладенькая…

Она гибко потянулась, а я поднялся, подхватив с пола украшение, и подошёл к ней.

— Одень его. Ради меня. Оно тебе под стать.

— Такое же блестящее и пустое?

— Так же завораживает и манит, малышка.

На её лице застыло обиженное выражение, но глаза смеялись. Я решил ускорить процесс: