Смерть майора Черила. Роковой триместр
Шрифт:
— Знаю, сэр. Мы присмотрим за вашей корреспонденцией. И благодарю. — Почтальон чуть помешкал и добавил: — Мне жаль, что вы от нас уезжаете, сэр. Да и не мне одному, многим жаль.
Довольный майор улыбнулся.
— Мне и самому по многим причинам жаль.
Это правда, подумал он. Он ведь жил здесь девять лет и привык к месту. В целом деревня симпатичная. А Эйлин очень нравился дом. Ему вспомнилось, как она радовалась, когда они его купили. Бедная Эйлин!
С письмом в руке Том Черил вошел в гостиную. Как и все остальные комнаты, она выглядела уже чужой, какой-то нежилой. Картины стояли у стен, ковры были скатаны, посуда упакована.
Глянув на продолговатый конверт с напечатанным на машинке адресом, он замер. Письмо было не от дочери и не из Соединенных Штатов. На обратном адресе в левом углу значилась адвокатская контора, находящаяся в Торонто, Канада, на Кинг-стрит, а получателем должна была быть миссис Эйлин Сондерс-Черил.
Майор насупил брови. Может быть, официальные послания покойным положено вскрывать в присутствии адвоката, который ведет наследственные дела? Но он сам по завещанию является душеприказчиком своей жены. Сам и откроет.
Он надорвал конверт пилкой для ногтей и вынул листок. Письмо оказалось коротким. Господа Конуэй, Томсон и Бут с прискорбием извещали миссис Черил о недавней кончине в Норт-Йорке около Торонто Эдварда Франсиса Сондерса, по предварительным данным являющегося братом ее отца. Как его душеприказчикам, господам Конуэю, Томсону и Буту требовалось официальное подтверждение ее родства с покойным. По завещанию после вычета сумм на различные благотворительные цели половину наследства мистер Сондерс отказал Эйлин Черил (урожденной Сондерс). И поскольку сумма значительная, то в интересах самой миссис Черил (если она действительно состоит в родстве с покойным мистером Эдвардом Франсисом Сондерсом) быстрее представить нужные документы, включая метрики, соответствующую корреспонденцию и так далее. От лица адвокатской конторы письмо подписал Рой М. Конуэй.
Майор присвистнул. Поначалу ему подумалось, что здесь какая-то ошибка. Девичья фамилия Эйлин действительно была Сондерс, но он ни разу не слышал ни о каком Эдварде Франсисе. Насколько ему было известно, у отца Эйлин был лишь один брат, погибший во время второй мировой войны. И что канадские адвокаты имели в виду под «предварительными данными»? Какие данные? Кто их представил? Частные сыщики? Во всем этом было нечто тревожное и неприятное.
Бедная Эйлин, подумал Том Черил во второй раз за утро. Ну не насмешка ли судьбы, если она действительно унаследовала кучу денег… после смерти? Он давал ей на расходы немало и никогда не спрашивал, куда она их тратит; семья жила без финансовых затруднений, во всяком случае со времен его увольнения из армии. Однако ей всегда хотелось иметь собственные средства. Она мечтала быть независимой.
Звонок в дверь прервал его мысли. Засунув письмо в карман, майор открыл дверь грузчикам. Следующие несколько часов он был по горло занят: присматривал за тем, как его вещи грузили в фургон, и удивлялся, откуда их набралось такое количество. Потом ходил из комнаты в комнату, но не для того, чтобы попрощаться с домом — особой сентиментальности за ним не водилось, — а просто хотел удостовериться, что все в порядке.
Когда его «ягуар» тронулся за грузовиком по подъездному пути, майор даже не оглянулся. Он уже договорился с женщиной из деревни, чтобы она прибрала дом перед тем, как в него к концу месяца въедут новые владельцы. Оставалось только закинуть ей по дороге
В новом доме его уже ждали Ходжесоны. Все сложилось очень удачно. Фред остался без работы, и майор уговорил чету наняться к нему: миссис Ходжесон — экономкой и поварихой, а ее мужа — на все работы, которые подвернутся в доме. Квартирка над гаражом, разрешение Фреду брать машину, чтобы иногда съездить в «Птички», обещание других привилегий сделали свое дело. Фарлингам, в конце концов, находился совсем недалеко.
В конце учебной четверти должна была приехать Джилл. Она сама настояла на приезде, сказав, что тут не обойтись без ее женской руки. Но он знал — это только предлог. Дочь не хотела, чтобы он с самого начала своей новой жизни ощутил одиночество, почувствовал себя несчастным. Милая Джилл, с нежностью подумал майор. Дейвид присоединится к ним на Рождество, Джин — на Новый год. Нет, жаловаться на судьбу грех.
В новом доме хлопот оказалось еще больше. Надо было решить, куда расставлять мебель, какие ящики распаковывать, какие нет. Нескончаемая суета требовала всей его энергии. И только вечером, когда миссис Ходжесон готовила ужин, майор сел отдохнуть с рюмкой виски в своем будущем кабинете. Глухой стук в другой части дома доказывал, что Фред относится к своим обязанностям добросовестно.
Телефон, к счастью, был уже подключен, и майор минут десять рассказывал Джин про переезд и выслушивал отчет об операции, сделанной ее мужу, — врачи остались довольны, боли уже не так терзали пациента.
Они с Джин обменялись заверениями в любви, подбодрили друг друга, и только положив трубку, он вдруг вспомнил о письме из Торонто. Том Черил поднялся наверх, вытащил его из кармана пиджака и перечел. Ничего нового он не обнаружил, разве что обратил внимание на дату в углу страницы — как обычно, для перелета через Атлантику письму понадобилось больше недели. Нет, что он ни думай об этих заокеанских адвокатах и их «предварительных данных», элементарная вежливость требовала от него каких-то действий.
Миссис Ходжесон принесла на подносе еду, и, ужиная, майор размышлял, что должен — и может — предпринять. Наверное, прежде чем связываться с Торонто, стоит провести свое собственное маленькое расследование. По крайней мере выяснить, не ошибаются ли адвокаты по поводу родства.
Внезапно он решил позвонить родственнику Эйлин — Алану Сондерсу, владельцу небольшой типографии в Рединге. Ему нравился грубовато-добродушный, прямой Сондерс, который подсмеивался над Эйлин за ее, как он говорил, манерность и жеманство. Они иногда обедали вместе с майором в Лондоне, но семьями почти не общались. Алан и его жена, конечно же, приезжали на похороны, поэтому расспросы Тома Черила не особенно удивили типографщика.
— Говоришь, Эдвард Франсис Сондерс? Нет, ни разу не слышал. А кто он такой?
— Дядя Эйлин.
— Дядя? Вряд ли. У ее отца был только один брат, его убили на войне. И звали его по-другому.
— Ты уверен, Алан?
— Само собой, Том. Я не очень-то много знаю о семье, поскольку мы никогда не были особенно близки. Каждый жил своей жизнью. Но тут я уверен.
Наступило недолгое молчанье, затем Алан Сондерс сказал:
— Хотя подожди…
— Слушаю, Алан.
— Я не очень помню, Том, но ходила какая-то байка, будто дед Эйлин после смерти первой жены женился еще раз. Она была, кажется, актрисой и забеременела от него. Значит, ребенок был. Бог знает, что с ним стало.