Смерть мертвым душам! (илл. Яржомбек)
Шрифт:
– Фу! Кому говорю! Фу! – взвилась Мария Эдуардовна.
Елена Степановна боковым зрением увидела метнувшуюся тень и подняла с пола обмусоленную тряпичную куклу.
Мария Эдуардовна возмущенно потрясла седой головой и принялась куклу отряхивать.
– Разбойник!
– Мяу!
– Как ты мог!
– Мяу?
– Это же тончайшая вышивка! Тут же бусинки из этого… как его… Ладно, все равно уже ни одной не осталось. На! Ешь!
Кукла
– Вот и мы тоже скоро будем совсем никому не нужны… – грустно сказала Елена Степановна и стала убирать со стола. – Эх, сколько вкусного осталось… Пойду Никиту покормлю.
– А он еще здесь? – удивилась Мария Эдуардовна.
– Он всегда здесь, – махнула рукой заведующая. – Жалко мальчишку, такой хороший и такой недосмотренный. Я бы его родителям…
Гневную речь Елены Степановны прервала хлопнувшая входная дверь. Бабушки прислушались.
– Здравствуйте! – разнеслось через минуту по библиотеке. – Есть кто живой?
Елена Степановна вышла в зал абонемента и оглядела посетительницу. Она была высокая, рыжая, со смеющимися зелеными глазами.
– Здрасьте, – сказала гостья, кивнув Елене Степановне. – Меня зовут Кира. Я буду проходить у вас практику!
Афанасий вышел из угла, сладко потянулся и возложил к Кириным ногам останки тряпичной куклы.
– Это мне? Какая прелесть! – обрадовалась Кира и почесала кота за ухом.
«Предатель!» – подумала Елена Степановна.
Междуглавие 3. Не к добру
Книги не сводили с практикантки настороженных глаз – или, вернее, корешков.
– Рыжая… Не к добру… – пробурчала Энциклопедия.
– И бодрая слишком, – согласился с ней Словарь.
– Слушай, Ильф-и-Петров, ты у нас специалист по разговорам с людьми, поговори с ней так, чтоб к нам не приставала, а? – сказала Энциклопедия.
– Что я вам – ужастик, людей пугать? – буркнул Ильф-и-Петров. – Это «Сумерки» у нас любят страху напустить…
– Засохни, а? – лениво отозвалась книга с вампиром на обложке.
– Из-за таких вот, иноземных, – подал голос том с рожью на обложке, – мы и растеряли духовность! А все почему? Сильной руки нет! Сильная рука смогла бы всех к ногтю!..
– К сильному ногтю? – уточнил Маленький принц, но ответа не дождался.
Энциклопедия глянула на полки классиков: там царила такая значительная тишина, что сразу стало ясно – думают о вечном.
– Кинг, вы как? – спросил Словарь. – Можете шугануть эту дамочку?
– Могу! – ответил Кинг. – Только мне помощь понадобится. Добровольцы есть?
Глава 4. Новая и рыжая
Валя раньше не видела бабушку такой – сухой и сжатой,
Даже голос у нее стал бесцветный. Она никогда не говорила про свою любимую библиотеку таким мертвым голосом.
– Это у нас абонемент, тут читальный зал, там… ох…
Елена Степановна присела на стул.
– Воды? – подскочила Кира.
– Нет! – отрезала Елена Степановна. – Обойдусь я без вашей воды!
Бабушка грубит? Валя так удивилась, что даже не испугалась бабушкиной грубости. А Кира, кажется, не понимала, что происходит что-то невозможное, спокойно шла вдоль стеллажей, рассматривала книги.
Оглянувшись на сердитую бабушку, Валя побежала за практиканткой.
– А вы знаете, что книги умеют разговаривать? – выпалила Валя.
– Конечно! – спокойно ответила Кира и сняла с полки затертый томик.
– «Вдруг свет погас, выстрел и ее крик!» [5] – громко прочитала она.
Но вместо того, чтоб испугаться, Кира засмеялась:
– Напугать меня решили? Ну-ну? Мы еще посмотрим, кто кого напугает.
– Знаешь, я давно поняла, что книги страшные консерваторы, – сказала Кира Вале. – Ты знаешь, кто такие консерваторы? Те, кто не хочет, чтобы в жизни что-то менялось. Они привыкли жить, как живут, и боятся перемен.
5
Борис Акунин. Азазель.
– Сейчас я вам погадаю, товарищи книжки, – заявила Кира и пристально оглядела стеллажи, пошла к дальнему, наклонилась и вытащила с полки книгу. Вале показалось, что книжка при этом упиралась изо всех сил.
– «Дом предназначен на слом. Извините,
Если господствуют пыль в нем и мрак.
Вы в колокольчик уже не звоните.
Двери распахнуты. Можно и так» [6] , – громко прочитала Кира.
– Где вы видите пыль? – голос Валиной бабушки зазвенел, как трамвайный звонок.
6
Булат Окуджава. Старый дом.
– Елена Степановна, дорогая, вы посмотрите вокруг! – мягко начала разговор Кира.
Они окинули взглядом помещение и уткнулись взглядом в кота, который сидел на подоконнике и внимательно изучал бумажную розу в керамической вазочке.
– Зачем вам эти салфеточки и букетики из прошлого века?
– Они создают уют!
– Это для вас уют, а молодежь от такого уюта шарахается.
Афанасий решился и осторожно откусил бумажный лепесток. На него никто не обратил внимания.