Смерть может танцевать
Шрифт:
Она быстро подмела мостовую перед лавкой, протёрла окна и скрылась из виду. А я всё стоял, не в силах унять дрожь в коленях, может завтра я наберусь смелости и подойду к ней. Да, завтра точно.
Я уже вышел из своего заветного переулка и собирался было идти в кузницу, когда услышал насмешливый голос за спиной.
— И как долго ты ещё собираешься на меня глазеть из подворотен? — от этого вопроса я залился краской, а колени едва смогли удержать моё тело.
— И ничего я не глазею, — пробормотал я и обернулся.
Она стояла
— Ты такой смешной, — прокомментировала она своё поведение.
— А ты красивая, — ляпнул я и вновь услышал смех, а сам при этом покраснел ещё больше.
— Меня Лема зовут, — представилась она.
— Влад, — с угрюмым лицом назвал я своё имя.
— Ишь ты, — улыбнулась она, — какое грозное у тебя имя.
— Обычное, — продолжил я отвечать односложными фразами.
— Не скажи, у каждого имени своя судьба, — не согласилась она. — Тебе предначертано быть правителем. Ведь Влад, от слова «владеть».
— Пока я владею только этим, — потряс я левой рукой свой ошейник.
— Что случилось с твоей рукой? — указала она пальцем на культю.
— Потерял, — буркнул я и смущаясь попытался спрятать её за спину.
— Ха-ха-ха, — звонко расхохоталась она, — И что, найти не получилось? Ой, извини пожалуйста, я не хотела, тебе наверное очень больно?
— Нормально, — пожал я плечами, — Это случилось на арене, несколько дней назад.
— Не может быть? — её глаза стали большими от удивления, она подошла ко мне вплотную и заглянула прямо в глаза, — Так ты и есть тот самый Безликий, о котором говорит весь Эллон?!
Я глупо и неуверенно кивнул, не в силах произнести ни слова, потому что утонул в её глазах.
— Перестань на меня так смотреть, — снова засмеялась она, — Мне это конечно приятно, но не так уж я и красива.
Я снова налился краской, будто меня поймали за чем-то непристойным.
— Эй, Лема, куда ты запропастилась, несносная девчонка, я тебя выпорю! — раздался грубый мужской голос со стороны гончарной лавки.
— Бежим, — тут же отреагировала она, и мы как шальные сорвались с места.
Остановились мы на соседней улице, в каком-то проулке, Лема хохотала, а её лицо светилось радостью и счастьем.
— Без-ли-кий, — по слогам произнесла она, — Смелый и сильный, а краснеет как помидор, — сказала Лема и снова расхохоталась.
— Может быть, я именно поэтому надеваю маску, — ляпнул я, но ей понравилось, о чём сказала улыбка.
— Бедный, — внезапно она стала серьёзной, посмотрела как-то иначе и коснулась рукой моей щеки.
От этого прикосновения меня словно током ударило, ноги вновь подкосило, а дыхание застряло где-то в горле. Я стоял и смотрел на её лицо
— Спасибо тебе, — внезапно сказала она.
— За что? — не понял я, продолжая стоять с ошарашенным видом.
— Ты так смотришь на меня, — ответила она, — На меня никогда так никто не смотрел, даже мама. Когда ты впервые появился в том переулке, я испугалась, но потом ждала тебя каждый вечер.
— И тебя не смущает вот это? — я вновь дотронулся до своего ошейника.
— Да, это очень большой барьер, — вздохнула она, — Пошли гулять? — Лема резко сменила тему.
— Хорошо, — кивнул я и даже как-то успокоился, — Только мне нужно зайти к кожевнику и в кузницу, кое-что забрать.
В кожаную лавку она не пошла, сославшись на то, что хозяин знает её отчима. Она остановилась чуть дальше по улице и осталась ждать, пока я забирал свой чулок на руку. Денег с меня не взяли. Оказывается, Руф сам внёс за меня плату. Затем мы отправились в кузнечную мастерскую.
— Привет, Лямка, не знал, что вы знакомы, — выдал Моня с улыбкой, когда открыл воротину, — Заходите, хозяин уже ушёл. Твоё всё готово, я сейчас закончу уборку и выйду.
Я подошёл к верстаку, на котором лежал мой протез и оружие в одном наборе. Взял его в руку, покрутил, присмотрелся, прижал культёй к животу и попробовал вставить крюк. Тот вошёл плотно, сытый щелчок оповестил о том, что всё зафиксировано. Попытался пошатать, нет, хорошо сидит, крепко. Мне захотелось его надеть, но пока рано, обрубок ещё слишком свежий, нужно подождать, пока зарастёт. Повязки до сих пор приходится отмачивать тёплой водой, чтобы оторвать, из раны постоянно сочится кровь и сукровица.
— А как сменить насадку? — спросил я Моню, так и не найдя механизма, который отключает фиксатор.
— Да тут всё просто, — сразу подскочил тот с важным видом, — Вот эту трубку тянешь пальцами вверх и фиксатор высвобождается, а потом просто вынимаешь насадку.
— Сложновато для одной руки, — почесал я нос снятым крюком, — Ладно, привыкну. Здорово получилось.
— А то, — вскинул нос кверху Моня, — Кто подгонял!
— Неужто сам? — покачал головой я.
— Ну так, — похвалился он, — Ты где Лямку подцепить успел? — зашипел он мне на ухо, — Если с ней что случится, я тебя убью, понял?! Не вздумай с ней так же поступить.
— Как, так же? — громко спросила Лема, которая в этот момент подошла сзади.
— Да это я так, — начал юлить Моня.
— А ну выкладывай, Бугай, — стукнула она его кулаком в плечо, — Что вы от меня скрываете?
— Да ты чего дерёшься то? — сделал вид, что ему больно Моня и под шумок свалил подметать полы.
— О чём он? — строго спросила меня Лема.
— О Квиде, — честно ответил я, — Он винит меня в её смерти.
— Почему?! — она вонзила в меня свой взгляд, будто я в самом деле был в чём-то виновен.