Смерть на коне бледном

Томас Дональд Серрелл

Ящик с Плон-Плоновыми «немалыми средствами», как и остальные ценные посылки, перед погрузкой на борт должны непременно взвесить, второй раз эта процедура осуществляется в Дувре. Таким образом служащие проверяют, не претерпел ли груз каких-либо изменений, а паромная компания может доказать свою непричастность в случае, если с содержимым сундуков что-то произошло до или после плавания. Будь я преступником — попытался бы похитить драгоценности именно сейчас. Вещи свалены прямо под открытым небом, а не за стальной решеткой. Совершив преступление, можно преспокойно скрыться — вся Бельгия в твоем распоряжении, не то что маленький кораблик посреди Ла-Манша. Но ограбления не произошло. Как-никак

на причале дежурили шесть или восемь вооруженных револьверами служителей закона. Неужели мы все-таки обманулись и никто не замышляет злодеяния на «Графине Фландрии»?

Я собирался еще немного посидеть в обеденной зале и дождаться чая, но тут к моему столику подошел почтальон в форме и с акцентом спросил:

— Доктор Вастсон?

С этими словами он вручил мне конверт. В Англии конверты обычно другого цвета, однако я сразу догадался, что держу в руках телеграмму. Но кому известно, что я остановился в «Дю ля-Пляж»? Только Холмсу. В конверте лежал тонкий листок бумаги с необычайно длинным сообщением:

ЕПМЗЁОПТУБУЭЕАГВСЯТТЁМЁУШЛПТОПГОЬЁТПВЬУЙА

ЙНЁООПУФУУШЛОБЩЙЛМЙЁОУЬИОБЯУГЬТПРСПГПЗЕБЁУЁЙЦ

УШЛЙТЛМЯШЙУЁМЭОПТЙНГПМЙШЁТЛБА

ПВАИБООПТУЭУШЛМЁТУСЁКУЙМЙДСЁДТПОВФЕФУ

ЕФГСЁУШЛПУГЁУБОЁУСЁВФЁУТАУШЛЦПМНТ

Что же это такое? Разумеется, шифр, и послал его, по всей видимости, Холмс. Но откуда? Предположительно, из Брюсселя. О чем говорится в послании? Телеграммы отправляют, только если дело срочное. Я вглядывался в непонятные буквы, пытаясь подавить нарастающую панику. Ни одного имени, ни единого человеческого слова. Что же делать?!

Раз Холмс воспользовался шифром, то враги, очевидно, идут за нами по пятам и подобрались настолько близко, что мы не можем больше ни прибегнуть к простому и понятному английскому языку, ни положиться на бельгийский телеграф. Я на мгновение замер. Быть может, Холмс послал эту чертовщину просто в качестве предупреждения? Нет, наверное, нелепицу все-таки можно расшифровать, но как? С чего начать?

Через двадцать минут меня трясло от умственных усилий. День выдался холодным и дождливым, но я умудрился даже немного вспотеть от напряжения. Последние шесть букв должно быть, имя, как это бывает в обычной телеграмме. Значит, ЦПМНТ означает «ХОЛМС». Но что же дальше?

Хорошо. Буквенная последовательность УШЛ попадается в послании шесть раз, через более или менее равные промежутки. С облегчением я вспомнил, что любой секретный код обычно так или иначе соотносится с алфавитом. Слава богу! Теперь будет проще. Но если каждая буква передается не одним, а несколькими другими знаками, то я могу безуспешно биться над этой телеграммой до самого Рождества. Постойте-ка, УШЛ стоит в самом конце сообщения, перед сочетанием, которое я принял за имя отправителя. В обычной телеграмме здесь было бы ТЧК. Хоть что-то. И разумеется, Холмс не стал бы использовать шифр, который я не в состоянии разгадать. Прекрасно. Сделав глубокий вдох, я принялся за дело, чиркая карандашом на обороте меню. Нужно взломать эти непонятные сто восемьдесят пять букв.

Ё появлялась в тексте восемнадцать раз. Вероятно, это Е — одна из самых частотных букв алфавита. П встречалась шестнадцать раз, а Й — одиннадцать. Наверное, П обозначает следующую по частотности О, а Й — И. Система определилась. Я разделил текст на слова:

ЕПМЗЁО ПТУБУЭЕА ГВСЯТТЁМЁ УШЛ ПТОПГОЬЁ ТПВЬУЙА

ЙНЁООП УФУ УШЛ ОБЩЙ ЛМЙЁОУЬ ИОБЯУ ГЬ

ТПРСПГПЗЕБЁУЁ ЙЦ УШЛ ЙТЛМЯШЙУЁМЭОП

ТЙНГПМЙШЁТЛБА ПВАИБООПТУЭ УШЛ МЁТУСЁКУ ЙМЙ

ДСЁДТПО ВФЕФУ ЕФГСЁ УШЛ ПУГЁУБ ОЁ УСЁВФЁУТА УШЛ

ЦПМНТ

Холмс просто-напросто заменил каждую

букву следующей по алфавиту. Детский шифр, теперь-то это очевидно, но каково же мне пришлось в самом начале: с отчаянием я смотрел на зловещий код, не зная, как именно к нему подступиться. Да и времени совершенно не было! Разумеется, Холмс отправил мне шифр, который был мне по зубам, но меня в первую минуту охватила паника. А если послание разгадал я, то что помешает сделать это нашим врагам?

Телеграмма расшифровывалась следующим образом:

ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ БРЮССЕЛЕ ТЧК ОСНОВНЫЕ

СОБЫТИЯ ИМЕННО ТУТ ТЧК НАШИ КЛИЕНТЫ ЗНАЮТ ВЫ

СОПРОВОЖДАЕТЕ ИХ ТЧК ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ОБЯЗАННОСТЬ ТЧК ЛЕСТРЕЙД

ИЛИ ГРЕГСОН БУДУТ ДУВРЕ ТЧК ОТВЕТА НЕ ТРЕБУЕТСЯ

ТЧК ХОЛМС

И все. Значит, я прав. Что бы там ни происходило в Брюсселе, наше морское путешествие пройдет спокойно и скучно. Но все равно я первым взойду на борт «Графини Фландрии» и внимательнейшим образом осмотрю каждого пассажира. И даже Холмс в каком-либо из своих маскарадных нарядов не проскочит мимо меня незамеченным!

Обычно пассажирам разрешают подняться на судно за час до отплытия. Я подошел к «Графине» как раз в тот момент, когда с нее спустили трапы. На мне были шляпа и теплое твидовое пальто, в руке я сжимал черную ротанговую трость. Врасплох меня не застанешь, я ко всему готов! В кармане лежал револьвер, но, по всей видимости, теперь он не понадобится. На трапе появился стюард и объявил столпившимся пассажирам:

— Пока на борт могут подняться только кочегары и члены команды. Спасибо.

Кочегары и матросы зашли на корабль, а мы остались ждать на причале. Вскоре стало понятно почему: к трапу подкатил четырехколесный экипаж, запряженный парой белоснежных лошадей, и из него вышло несколько человек. Среди них был тучный мужчина с шелковым платком на шее и в пальто с каракулевым воротником. Он держал в руках цилиндр и словно заранее приготовился к приветственным крикам. Принц Жозеф Наполеон, Плон-Плон. В свете фонаря я отчетливо разглядел квадратное лицо, опущенные вниз уголки губ, скорбный взгляд, черные волосы с проседью, лысину на макушке и весьма внушительный, хорошо очерченный профиль. Кое-кто из пассажиров захлопал в ладоши, но таких было мало. Большинство, вероятно, не знало претендента на французский престол в лицо. Люди расступились, и принц прошел мимо нас, за ним следовали трое мужчин в строгих костюмах и двое офицеров в темно-синей форме с золотыми знаками отличия.

Принц со свитой разместился в салоне первого класса, и только тогда стюард жестом пригласил остальных. Я, как и собирался, первым поднялся на борт и занял удобный наблюдательный пост возле леера, прямо за колесным кожухом: отсюда отлично видно каждого, кто заходит на паром, и даже тех, кто стоит в очереди на причале. Вместе со мной из Дувра в Остенде путешествовало гораздо меньше людей, но, видимо, все дело в том, что сегодня пятница. Пассажиров второго класса сразу отправляли в носовую часть корабля.

Я вполне ожидал появления переодетого Холмса, но ни один пассажир ничуть на него не походил. Разумеется, мой друг как никто другой умеет изменить внешность, но глаза замаскировать невозможно, если только не прибегнуть к очкам или повязкам. Не зря столько лет я проработал врачом и бесконечное число раз читал во взглядах своих пациентов надежду, страх и смирение. Вот и сейчас, внимательно вглядевшись в лицо каждого из сотни с лишним пассажиров, я мог бы поклясться собственной жизнью, что среди них нет ни Холмса, ни полковника Роудона Морана. Значит, телеграмма не врала: основные события действительно разворачиваются в Брюсселе.