Смерть наудачу
Шрифт:
Зарилия исчезла десять лет назад. Примерно тогда, подозреваю, в лапы демонов попала статуэтка. Они специально снарядили диверсионный отряд – чтобы завербовать предателя среди оборотней. Агент Хаоса должен был усыпить вашу бдительность, сделать вас более доверчивым…
– Хватит! – приказал Мэр.
Я кивнул.
– Словом, общение мужчины с женщиной всегда заканчивается тем, что мужчина становится податливым и мягким…
Дамнтудэс проскрипел зубами.
– Так вот, – продолжил я, – истинной целью всех преступлений была передача статуэтки в ваши правительственные длани.
Из рядов сыщиков, обладающих умениями
Оборотни постоянно атаковали детектива, то бишь меня, отвлекая от анализа фактов. Если бы не покушения, мне кажется, я мог бы догадаться о предназначении статуэтки. Благо, когда взял ее в руки – понял все прелести Настоящих Неудач.
В правильное русло, однако, я все же направился. И толчком стало нападение преступников на торговца ворованными вещами на острове Солнц. Я еще подумал тогда, откуда убийцы прознали про старьевщика? А ответ на самом деле прост.
Баглентайт!
Он усомнился, что мне удастся самолично найти статуэтку. Когда я прогуливался по парому, граф подозвал своих сообщников и приказал напасть на него. В первую очередь, чтобы проверить мои бойцовские навыки. Видимо, во время драки он посчитал меня не слишком крутым и впоследствии распорядился, чтобы двое заговорщиков следили за нами. Думаю, их руками он хотел вернуть поделку, а потом что-то наврать мне о ее неожиданном возвращении.
Кстати говоря, когда я победил девушку-убийцу на пароме и собирался ее допросить, Баглентайт неожиданно убил ее. И сказал мне, дураку, что действовал со злости. Знали бы его сообщники об этом!
Впрочем, я отвлекаюсь от главной темы.
Мне таки удалось вернуть похищенную статуэтку. Граф остался доволен, но понял, что я могу догадаться о его преступных мотивах. Потому последняя убийца стреляла в меня в домике старьевщика (убегая, кстати, она миновала упившегося до бесчувственности Баглентайта; и почему-то его не убила). Затем для отвода глаз по нам стрельнули перед входом на Конвент.
Убийцы тормошили меня, словно дворнягу старой перчаткой. Водили за нос и не позволяли приблизиться к сути.
Вот только одно мне непонятно. Зачем убили Баглентайта? Неужели, зная своего сообщника в лицо, девушка-овца осмелилась отстрелить ему голову. Как-то не вяжется…
– А мне непонятно другое, – вслух подумал Дамнтудэс. – Почему мой помощник, обладающий сверхъестественным чутьем на магию, в том числе на божественную, не смог разглядеть подвоха в статуэтке?
– Все очень просто, – улыбнулся я. – Вспомните пьянчугу-графа. Он вливал в себя такое неимоверное количество амброзиума, что спокойно мог в нем утонуть. Так вот, подозреваю, что изрядно набравшийся оборотень или демон просто не ощущает действия статуэтки. Знаете поговорки: «пьяному – Бей-Буян по пояс» или «пьяному счастье»? Потому Баглентайт очень удивился, что ему попался телохранитель-трезвенник. Непьющий оборотень мог ощутить неблаготворное влияние поделки Аркшона. Вот такая прелесть от пьянства…
Кстати, теперь у меня появилось еще одно объяснение. Мне все думалось, откуда на бутылках самодельного магарбалета отпечатки моей ауры? А вот сейчас прояснилось.
– Ясно, – Дамнтудэс встал. Обратился к полицейским: – Сейчас же уничтожьте статуэтку!
– Погодите! – я протестующе поднял руки. – Последней безделушку брала Треллинь. Я не позволю, пусть даже с малой вероятностью, чтобы статуэтка распознала в замечательной феечке свою владелицу. К тому же любой, кто прикоснется к работе Аркшона, рискует на ближайшее десятилетие заработать кучу шишек на лбу.
– Отнесите статуэтку в БоЛаМЭ, – решил Мэр. – Пускай ученые разбираются.
– Правильное решение, – заметил я.
– Нет, неправильное! – пророкотал оглушительный бас. Казалось, он исходил отовсюду.
Северная стена зала треснула, как тонкая ореховая скорлупа. Посыпались увесистые глыбы колдетона, зубья арматуры и крошево извести. Сквозь трещину пробралось безголовое тело, покрытое коркой запекшейся крови и мозгов.
– Баглентайт? – едва выдавил я удивленно.
– Надо было его не в холодильник сунуть, а прямиком в крематорий, – пробормотал харр Зубарев.
– А ну возьми статуэтку обратно! – завопил неожиданно воскресший посол.
Он подобрал вещицу с пола и бросился к Мэру. Дамнтудэс воздвиг перед собой толстенную ледяную стену, но преграда не остановила безголового графа. Баглентайт прошел сквозь нее, как раскаленный «Каратель» сквозь эльфийское масло. Он схватил градоправителя за шиворот и ткнул ему статуэтку.
– Мы горбатились над планом целых десять лет не для того, чтобы все так закончилось, – с детской обидой заявил дра’Амор. Хриплый голос исходил из его грудной клетки.
Дамнтудэс опомнился и взмахнул рукой. С купола ударила ослепительная молния. Но, к большому изумлению присутствующих, разряд ничуть не повредил мертвецу. Даже кожа не обуглилась.
– Ладно, – рыкнул Мэр, отталкиваясь от безголового ногами.
Баглентайт не сумел удержать противника. Тот отлетел спиной назад, на лету сплетая какое-то заклинание.
Из ниоткуда появился ревущий шар колдовского пламени. Он ударил посла в грудь – и отшвырнул далеко к первому ряду зрителей.
Тело дра’Амора скукожилось, запахло жженым мясом. Безголовый грохнулся на пол, повитый маслянистым черным дымом.
Я задохнулся от ужаса, наблюдая, как сожженный посол опять поднимается на ноги. Кожа лущилась, сползала желтоватыми пластами, окровавленная одежда расходилась по швам. Баглентайт стремительно увеличивался в размерах.
Позвоночник превратился в высокий кожистый гребень. Из лопаток, словно ростки диковинного растения, проклюнулись крылья. С каждым мгновением они увеличивались в два-три раза и вскоре заслонили добрую половину стеклянного купола.
А рост дра’Амора все не останавливался. Руки разделились на несколько упругих щупалец. Каждое свивалось в кольца, обрастало изогнутыми шипами, на которых поблескивал яд. Ноги утолщались, из ступней вырывались длинные когти. Колени отогнулись назад, придавая мертвецу сходство с исполинским кузнечиком. Из раздавшихся на добрые сто метров плеч проталкивалась кроваво-красная голова. Шестнадцать фасетчатых глаз, бездонная пасть с тысячами острых клыков и зеленых присосок.