Смерть найдёт каждого

Неделько Григорий Андреевич

– Скажите… – начал он.

– Владлен, – подсказал врач.

Анатолия совершенно не интересовало имя медика – полицейский задумался, потому что размышлял над неожиданной догадкой, над тем, насколько она имеет право на существование. Он ещё раз окинул взором мерзкое мёртвое тело. Да, всё говорило в пользу того, что он прав.

Патологоанатом терпеливо ждал. Вольский с деланым безразличием переводил взгляд с трупа на коллегу и обратно.

«Владлен так Владлен».

– Послушайте, Владлен, – наконец заговорил Герер, – у трупа имеются

какие-либо механические повреждения?

– Если не считать, что его всего исполосовали? – иронически спросил патологоанатом.

– Да.

– Нет. Больше никаких «механических повреждений».

– В таком случае, – продолжил Анатолий, – почему создаётся впечатление, будто его всего переломали? Я понимаю, тело изрезали, чтобы затруднить опознание, и результат этого, как говорится, налицо. Но ведь таким образом невозможно деформировать кости, словно пройдясь по ним молотком. То же касается и пребывания трупа в воде. Взгляните, – он ткнул пальцем в мертвеца, – руки искривлены, ноги тоже, шея согнута, спина будто сломана…

Вольский теперь не отрывал взгляда от трупа и согласно кивал. Когда Герер закончил, Евгений спросил, и прозвучало это достаточно серьёзно:

– Значит, ты тоже заметил?

– Ну, глаза у меня пока на месте.

– А я думал, нам всем показалось. – Сейчас уже в голосе Вольского слышались привычные саркастические нотки.

– Имеет смысл взять пробы для генетической экспертизы, если этого ещё не сделали, – сказал Анатолий.

– И здесь мы тоже тебя опередили.

– Ну и прекрасно. В таком случае, я могу оставить это дело более компетентным и зорким людям.

– Ничего не выйдет. Не забывай про Семёнова.

Патологоанатом Владлен явно заинтересовался, о каком Семёнове речь, но смолчал: его дело – копаться в трупах, а не заниматься расследованиями. У каждого своя задача. Короткая фраза из четырёх слов, которая стала негласным девизом страны К и на которой только и держалась ставшая явью кровавая, кошмарная фантасмагория.

«Сказал бы кто-нибудь нашим предкам, что их потомки будут жить в высокотехнологичном государстве, где во главе угла встанет каннибализм, они бы подняли этого человека на смех, – подумал Анатолий. – Или того хуже – упекли бы куда-нибудь».

По его лицу пробежала кривая усмешка.

– Над чем смеёмся? – поинтересовался Вольский.

– Да вот, кажется, нашёл кое-что, ускользнувшее от внимательных глаз более компетентных людей.

– А именно?

Вместо ответа Герер указал на раскрытый рот Медянкина… или того, кто, скорее всего, им являлся.

– Зубы, – кратко пояснил лейтенант.

Владлену и Вольскому потребовалось некоторое время, чтобы догадаться, на что намекал Анатолий. Потом глаза Владлена расширились от изумления, и Вольский тоже удивился, хотя его реакция не была столь очевидной.

– А тебе не зря платят деньги, – сказал Евгений.

– Тем и живём.

Ещё в юношестве, во время драки, Медянкин потерял один зуб. Ему поставили золотой. Жила семья Медянкиных бедно,

денег на имплантант не хватило бы. Позже, уже став владельцем сети аптек и разбогатев, Алексей Медянкин, однако, не стал менее эксцентричной личностью, чем был, и одной из его «странных» черт была любовь ко всему старому. В том числе к тому, что имело отношение к нему самому. Он так и не избавился от золотого зуба, не поставил на его место более качественный заменитель. Все мы родом из детства, и возможно, дело в воспоминаниях, связанных с этим зубом. В любом случае, в тот день, когда он пропал, золотой заменитель всё ещё был на месте. А теперь вместо него красовался другой зуб: либо имплантант, либо, что уж совсем невероятно, натуральный.

«Он что, в день исчезновения решил-таки избавиться от золотого зуба? – подумал Анатолий. – Или кто-то сделал это за него? Возможно, уже после смерти Медянкина. Но зуб бы просто не прижился. О чём это говорит? Да ни о чём, – ответил Герер сам себе. – Надо уточнить этот момент у жены Медянкина, Раисы. И вообще пройтись по свидетелям».

Ещё что-то смущало Анатолия во внешнем виде «нового» зуба. Даже всей челюсти. Как будто резцы увеличились, а клыки не просто стали больше, но ещё и острее… Однако возможно ли такое?

– Как появятся результаты генетической экспертизы, немедленно сообщите, – сказал Анатолий.

Затем развернулся и вышел из тёмного, наполненного смертью помещения.

– Куда мы? – осведомился Вольский, следуя за коллегой.

– Сперва наведаемся к тем ребятам, что нашли тело, – к Юлии с Александром. Вдруг вспомнят что-нибудь важное. Надо ковать железо, пока горячо… пока память при них.

– Вряд ли они скоро забудут то, что видели и мы минуту назад. – Вольский кивнул на закрытую дверь и усмехнулся.

– Тем лучше, – немного цинично заметил Герер; впрочем, куда в работе полицейского без взвешенной доли отстранённости? – А потом ещё раз заглянем к Раисе – уточним новые факты. И старые тоже не мешало бы прояснить.

– Какие?

– Там разберёмся. Ты на машине?

– Нет, мне сказали, что на машине – ты.

– Я так и знал. Вечно мне что-нибудь подложат: то свинью, то Вольского.

Вольский громогласно расхохотался.

– Таким ты мне нравишься больше, – сказал он.

– А ты мне вообще не нравишься.

Новый взрыв смеха, на который Анатолий не обратил внимания. Только обернулись в их сторону два шедших по своим делам человека в белых халатах.

– Идём. Машина за углом.

– За дальним или ближним?

– За прямым.

Глава 6

Среда

Константин Вильсон ехал по городу С на своём шикарном автомобиле, ведомом профессиональным и, что немаловажно, молчаливым водителем. Кариму платили немало за то, чтобы он хорошо выполнял свои обязанности и не лез в дела тех, кто сильнее его. Этим шофёр и занимался.