Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

Робертс Нора

Кларисса вошла в мастерскую, где Зак подгонял пазы на деталях шкафа. Он с удивлением взглянул на нее, отме­тив, что глаза ее стали как будто еще больше, а лицо – бледнее.

– Вы слышали? – спросила она. – Кто-то хотел взо­рвать бомбу в Радио-сити.

– В театре? – Зак нахмурился и опустил свой инстру­мент. – Но почему?

– Не знаю. Может, деньги или еще что-нибудь… – Она провела рукой по волосам. – Ах да, вы же не включаете радио! Никаких подробностей пока не сообщили. Сказали только то, что

здание находится в безопасности и угроза взрыва предотвращена.

Казалось, Кларисса не знает, куда девать руки. Извиня­ющимся тоном она добавила:

– Я не хотела мешать вашей работе.

– Театр – красивое место, очаг культуры. Почему ко­му-то понадобилось его разрушить?

– Люди так жестоки, – сказала она, проведя пальцем по гладко зачищенным дощечкам, которые Зак сложил стопкой на верстаке. – Иногда для жестокости нет вообще никаких причин. Когда-то я каждый год ходила туда на рождественские представления – меня водили родители. Это приятные для меня воспоминания; наверное, из-за них я так расстроилась, когда услышала в новостях сооб­щение… Ну, мне, наверное, лучше не мешать вам.

– Что вы! Я как раз собирался сделать перерыв.

Достаточно было взглянуть на ее лицо, чтобы понять, как она одинока. На этот раз Кларисса воспользовалась косметикой, но все же был заметен небольшой синяк на скуле.

Зак достал из сумки пакет с обедом и бутылку с соком:

– Хотите пить?

– Нет, спасибо. Хотя, пожалуй, хочу. Но, Зак, вам не нужно приносить с собой обед. Я скажу горничной…

– Благодарю, но я привык сам готовить себе пищу. Это особый сок. У вас найдутся бокалы?

– Да, конечно.

Кларисса вышла из комнаты. Зак старался не смотреть ей вслед, но не смог удержаться. Ведь это было таким на­слаждением – видеть, как она двигается! Вся ее нервная энергия была скрыта безукоризненным изяществом. Эта женщина была стройна и прекрасна. И печальна. Зака распирало от желания как-то утешить ее.

Она вернулась с двумя высокими стаканами, поставила их и отошла посмотреть работу Зака.

– Вы уже так много сделали! Мне казалось, это должно было занять гораздо больше времени.

Зак пожал плечами:

– Зависит от прилежания.

– Вы любите то, что делаете. – Кларисса посмотрела на него и улыбнулась, глаза ее потеплели. – Это заметно. Я тоже влюбилась в вашу работу сразу, как увидела ее. Влю­билась в суть этой работы, в ее, если хотите, душу. – Она смущенно рассмеялась и произнесла извиняющимся то­ном: – Наверное, я несу какую-то нелепицу. Я всегда го­ворю что-то нелепое.

– Вовсе нет. Я вас хорошо понимаю, и это для меня много значит.

Зак протянул ей наполненный стакан. Как ни странно, он не чувствовал рядом с ней скованности и стеснения, как это часто бывало у него при общении с другими женщинами. Он чувствовал, что Кларисса нуждается в друге, и для него этого было достаточно.

– Отец учил меня: то, что вложишь в работу, вернется тебе вдвойне.

– Это замечательно! –

Ее улыбка стала мягче. – Очень важно, когда у человека есть семья. У меня ее нет. Я потеряла родителей больше десяти лет назад и до сих пор тос­кую по ним.

– Простите…

Она отпила сок, подержала стакан в руке и отпила еще раз:

– Прекрасно! Что это?

– Это по маминому рецепту. Смесь фруктовых соков с преобладанием манго.

– Великолепно! А вот я слишком много пью кофе. Лучше бы я пила такой коктейль.

– Если хотите, я в следующий раз опять вам его прине­су, – предложил он.

– Очень мило с вашей стороны. Вы добрый человек, Зак.

Кларисса положила ладонь на его руку. Их глаза встре­тились, и Зак почувствовал, как его сердце заколотилось в груди. Но Кларисса быстро отвела руку и взгляд.

– Здесь чудесно пахнет, – заметила она. – Мне нра­вится запах дерева.

Он же чувствовал только аромат ее духов – нежный и тонкий, как и аромат ее кожи. Ему показалось, что то место на его руке, которого коснулись ее пальцы, горит и пульсирует особенно сильно.

– Вы ушиблись, миссис Брэнсон? – неожиданно вы­рвалось у него.

Она быстро обернулась:

– Что?

– У вас на щеке синяк…

В ее глазах отразилась паника, и Кларисса инстинктив­но прижала руку к щеке.

– О, это пустяки. Я… споткнулась сегодня. Иногда я спешу и не смотрю под ноги… – Она поставила свой ста­кан, затем опять подняла. – Мне кажется, вам лучше на­зывать меня Кларисса. «Миссис Брэнсон» меня как бы держит на почтительном расстоянии.

– Я могу сделать для вас мазь от ушиба, Кларисса.

Ее глаза подернулись влагой.

– Спасибо. Это действительно пустяки, но все равно спасибо… Я должна уйти и дать вам возможность работать. Мой муж, например, не любит, когда я вмешиваюсь в его проекты.

– А я люблю компанию, – сказал Зак и шагнул к ней. Ему очень хотелось обнять ее и просто подержать в ру­ках – не более того, – но даже это казалось ему кощунст­венным. – Я был бы очень рад, если бы вы остались.

– Я… – Из ее глаза выкатилась слезинка. – Простите, я сегодня немного не в себе. Брат моего мужа… Наверное, это шок. Я не могла… Би Ди не любит, когда на публике обнажают эмоции.

– Вы сейчас не на публике, – сказал Зак и подошел к ней вплотную.

Он сжимал ее в объятиях, и ему казалось, что она созда­на для них. И это вовсе не было кощунственным. Кларисса плакала тихо, почти беззвучно, зарывшись лицом в его грудь и обхватив Зака руками. Он был высоким, сильным, от природы ласковым, и это невольно пробуждало доверие к нему.

Когда слезы стали иссякать, Кларисса глубоко вздохнула:

– Вы добрый и терпеливый человек – позволили жен­щине, которую почти не знаете, поплакаться у вас на плече. Мне, право, неловко. Простите. Я должна была вовремя спохватиться и сдержать себя. – Она улыбнулась, подня­лась на носочки и легонько поцеловала Зака в щеку. – Спаси­бо вам.