Смерть Несущая
Шрифт:
Правда, на Лиамиэля нападки гнома не производили особого впечатления, и от этого Элфи испытывал искушение ухватить эльфа за его белобрысую шевелюру, притянуть к себе поближе и выбить его идеальные зубы.
«Чтобы улыбочки свои перестал источать, выражая вселенское презрение!» – ехидно думал гном, вновь и вновь смакуя в своем воображении подобные картины.
– Друг мой, успокойся, – как обычно, в роли «антиозверина для гномов» выступил маг. – Прошу тебя, Лиамиэль, продолжай.
– Ты был прав, Орэн. Стоило упомянуть твое имя, как всякий интерес к тому, что я хотел сказать, был утерян.
– Ты сказал «в большинстве»? – немного потерянно проговорил маг. – Значит, есть те, кто отнесся к твоим словам серьезно?
– Да.
– Кто же?
– Я думаю, что Тарий воспринял мои слова с должным вниманием. Но ты ведь знаешь его, он никогда не упускает то, что слышит. Даже если это явный бред или весьма сомнительная информация.
– В любом случае спасибо тебе, Лиамиэль, – искренне сказал Орэн.
– Не благодари меня, маг, меня просил дэйург, – как можно более равнодушно ответил эльф. – Что слышно на севере? – с явной неохотой обратился эльф к гному.
– А ничего не слышно, – так же неохотно отозвался Элфи. – С тех пор как родители Мары и Кима переехали, подозрительная магическая активность еще сохранялась некоторое время, а потом и вовсе исчезла.
– Странно все это, – проговорил Орэн, проводя рукой по волосам, давно покрытым серебром прожитых лет.
Собеседники его ничего не ответили, каждый по своей причине. Элфиральд знал, как больно его другу вспоминать сына и то, что уже никогда не вернуть и не изменить, будь ты даже сильнейшим из магов. Эльфу же было все равно, что испытывает Орэн. Он не до конца верил в то, что говорил маг. Порой бывает очень сложно избавиться от старых привычек и научиться заново верить человеку, который однажды потерял твое доверие. Пусть даже со временем ты осознаешь, что вины-то его как таковой и не было.
– Ты правда это съешь? – Ким окинул сомнительным взглядом мои ночные припасы.
– Нет, как все заснут, понесу обратно, – буркнула я.
И угораздило же его притопать ко мне на ночь глядя. Хотя с тех пор, как я поговорила с магом и остальными, прошло уже больше двух недель, я все равно страшно смущалась. Мне было неуютно есть в столовой со всеми вместе, я буквально подавляла в себе желание откинуть вилку в сторону и нырнуть в тарелку вместе с носом… И уж конечно я отрывалась по ночам! Каа’Лим был просто в восторге от моих ночных выступлений с палкой колбасы в одной руке и крынкой молока в другой. Даже просыпался ночью вместе со мной, чтобы посмотреть, как я буду отчаянно шевелить челюстями в попытке съесть побольше за как можно более короткий срок.
И сейчас меня начинало нервировать присутствие родного брата, потому что он не давал мне покушать! Я монстр.
Придя к такому вот неутешительному выводу, я все же отчаянно попыталась взять себя в руки.
– Ким, скажи, зачем пришел, и иди спать, я хотела помедитировать перед сном, – стараясь сохранить самообладание, проговорила я.
«О-хо-хо-хо!»
Угадайте, кто это хохочет в моей голове на данный момент? Да, да, это все он! Злобный, вредный желтоглазый котище, что сейчас
«Что, блохи зажрали? Это тебе кара небесная, чтобы над детьми не издевался!»
Ответом было что-то типа: «Уи-хи-хи-ха-ха!»
– Я вижу способы твоей ночной медитации, – одарив меня многозначительным взглядом, сказал Ким. – Но я, собственно, не для этого зашел. Я хотел, чтобы ты знала: я и Лисса теперь встречаемся.
– Чего вы? – возмущенно зашипела я.
– Встречаемся, – просто ответил брат.
– Как так? Послушай меня, Энаким Аррели Канэри, если ты думаешь, что я позволю тебе продолжать в том же духе, то ты глубоко ошибаешься! Как видно, тебе мало сломанного носа! Хочешь, я тебе пальцы на руках переломаю? Чтобы ручонки свои похотливые не распускал! – все еще пытаясь удержать закипающий внутри меня гнев, кричала я.
Фингалы у Кима давно сошли, не без помощи Орэна, конечно, но, как видно, должного результата травма не принесла.
– Ты не так поняла, Мара. Я правда ухаживаю за ней. Я не принуждаю ее к этому. Не веришь мне, спроси у нее, – глубоко вздохнув, сказал брат.
– Уж ты мне поверь, спрошу, – все еще раздраженно сказала я.
Усмехнувшись, Ким чмокнул меня в щеку и направился… я уж очень надеюсь, к себе в комнату. С другой стороны, если Лисса сама этого захочет, пусть идет к ней… Эх, вот даже такой оболтус, как Ким, встречается с девушкой, а мне и влюбится в нормального парня негде! Выбор-то невелик!
Кандидат номер один – шикарный пепельный блондин в годах. Зато знает много! Подпольная кличка – Чокнутый старикан. Кандидат номер два – рыжеволосый искуситель с чудесными голубыми глазами. В народе просто «рыжий бес». Ну и что, что ростом невелик! Главное в человеке душа! У гномов, наверное, тоже… Кандидат номер три хоть и стоит в нашем списке на последнем месте, но смело обходит двух предыдущих. Назовем его просто «конфетка»…
«Ха-ха-ха! Ты хоть понимаешь, что если будешь продолжать в том же духе, то мне грозит заворот кишок! Лиамиэль – конфетка! Ой, я не могу!»
Каа’Лим веселился надо мною вовсю, а я почему-то обиделась. Схватив с подноса яблоко, я упала на кровать и с отчаяньем захрустела, решив хоть как-то отвлечься от грустных дум. Все чаще и чаще ко мне приходили мысли, что с эльфом будущего у меня нет. Сердце от этого сжималось до размеров песчинки, а горло обхватывал тугой обруч, мешающий дышать.
«Ну, девочка моя, брось. Не надо думать о плохом, всему свое время», – уже не смеясь, сказал Каа’Лим, положив свою огромную морду мне на плечо и уткнувшись носом в щеку.
«Чтобы я без тебя делала, кисуля моя?» – почесала я его за ухом и решила попробовать уснуть.
В эту ночь мне впервые приснился сон, после которого я стала бояться ложиться спать.
Прохладный осенний воздух проникал в легкие, изо рта шел пар. Босые ступни касались влажной земли, на которой, словно яркий пестрый ковер, лежала палая листва. Я находилась на какой-то поляне, точнее разглядеть не удавалось. Кругом, куда падал глаз, лежал молочно-белый туман. Поежившись от холода, я поняла, что на мне простое льняное платье без рукавов. Стало еще холоднее.