Смерть никогда не стареет
Шрифт:
– Ну что, к тебе? – спросила Ирина, открывая дверцу своего «Жука».
– Не сегодня, – решительно ответил я.
– То есть? – вскинула аккуратные бровки Ирка.
– Ты поедешь к себе домой, – очень строго сказал я и сдвинул брови к переносице.
– А ты? – все еще не понимала сути разговора Ирина.
– А я… У меня еще есть дела, – ответил я и к сдвинутым бровям добавил сжатие губ и мрачность во взгляде.
– Какие еще дела? – обиженным тоном спросила Ирина. – Откуда они взялись?
– Вот, теперь появились, – пояснил я деловым тоном. – И вообще давай-ка ты с этого момента будешь держаться от меня подальше, – перестал я ломать комедию перед своей девушкой.
– Это с какой стати? – возразила мне Ирина.
– С такой, – буркнул я. – Тебе что, дорогая, сегодняшнего пикника показалось мало?
– Ага, мало, – последовал ответ.
Я не нашелся ничего более, как сказать:
– Ладно. Все. Езжай!
– Нет, – последовал новый ответ. Уже довольно резкий.
– Ты что, не понимаешь? – Я взял ее за руку и потянул к машине: – Езжай домой. Рядом со мной опасно.
– Ну и что, – отдернула руку Ирина.
– Могут убить, вот что…
Я смотрю в глаза Ирине. Она вначале отвечает мне гневным взором. Но я смотрю и смотрю, как бы уговаривая ее послушаться меня. И она в конце концов сдается…
– Хорошо, – соглашается она. – Как долго это продлится?
– Не знаю, – отвечаю я. И добавляю: – Думаю, что недолго. Несколько дней. Может, неделю, не больше.
– Точно? – спрашивает она с надеждой.
– Точно, – твердо говорю я.
– У тебя что, есть какой-то план? – интересуется она и, слава богу, садится в машину.
– Появился, – отвечаю я.
– Когда ты успел? – задает Ирка новый вопрос.
– Когда лежал на тебе в овраге, – говорю я.
Она улыбается и говорит с легким смешком:
– Значит, лежа на мне, ты думаешь о своем расследовании и создаешь разные планы?
Ну вот. Слава богу, прежняя Ирина…
– Ага, – отвечаю я. – Обычно так и происходит. Особенно когда я лежу на тебе в оврагах…
– Каков наглец, – говорит Ирина и заводит движок своего авто. – А я-то раньше думала, что ты, когда лежишь на мне, думаешь о чем-то другом. Какая же я была… недальновидная.
– Глупая, хочешь сказать? – ухмыляюсь я.
– Знаешь что? – уже улыбается она.
– Что? – спрашиваю я.
– Иди-ка ты… домой, – слышу я в ответ.
– Иду, – говорю я и делаю шаг в сторону от автомобиля.
– И будь осторожен, – добавляет Ирина. – Пожалуйста.
Лицо ее делается серьезным, она какое-то время смотрит на меня, а потом резко трогается с места…
Глава 15
Замечательный план, или Осталось его поймать
Дома я первым делом бросаюсь на диван. Я чертовски устал… Впрочем, нет, это не усталость. Просто
А Ирка молодчина. Не испугалась. Или не успела испугаться, поскольку я ее просто кинул в овраг без всяких объяснений. Но все равно она молодец…
Что-то гнетет меня, словно я что-то забыл сделать. Что-то важное, о чем нельзя было забывать.
Ах да, надо звонить капитану Ермакову. И докладывать ему о том, что я узнал в университете, беседуя с женщиной-доцентом, безответно влюбленной в профессора и писателя Валентина Чекулаева.
Интересно, стоит ли Ермакову говорить о покушении? Наверное, нужно. В плане того, что он должен принять мой план. Поскольку я очень близко подобрался к истинному убийце. И медлить никак нельзя…
Я набираю номер Ермакова. И говорю:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – отвечает Вячеслав Всеволодович. И добавляет с едва заметной тревогой в голосе: – Что-то случилось?
– А вы где? – спрашиваю я в ответ.
– На работе, где же мне еще быть, – говорит капитан Ермаков. – Так что же все-таки случилось?
– Кое-что, – отвечаю я.
– Тогда приезжай, – переходит он на «ты». – Прямо сейчас. Сможешь?
– Смогу, – говорю я.
– Тогда жду, – произносит Ермаков и кладет трубку.
Когда хочется быть убедительным, не надо никаких лишних телодвижений, жестов и мимики. Просто надо сказать информацию и посмотреть собеседнику в глаза. И тот поймет, что вы говорите правду.
Когда я пришел в отделение к Ермакову, тот, несмотря на субботу, был загружен по уши. Ему все время кто-то названивал, потом его вызывали к начальнику полиции, а ведь ему надлежало еще и дежурить. Основательно поговорить не удавалось: то он говорил по телефону, то покидал кабинет и просил подождать «пять минуточек».
Суматоха кончилась где-то часам к семи вечера. Вячеслав Всеволодович наконец прочно обосновался за своим столом, сделал растворимый кофе; одну чашечку поставил передо мной, вторую взял в руки и стал прихлебывать из нее, явно пребывая в блаженстве.
– Прости, что… все так, – неопределенно сказал он. И добавил: – Ну, что случилось?
– Во-первых, в меня сегодня стреляли, – сказал я.
Ермаков поперхнулся, закашлялся и поставил чашку.
– Из чего? – выдавил он из себя.
– Из автомата, – сказал я. – Вернее, из двух автоматов. А во-вторых, я знаю, кто взорвал Геннадия Павловича Нехватова. И за что его убили…
Пауза была недолгой.
– Ты узнал, что это было за дело, которым занимался последнее время Нехватов? – посмотрел на меня Вячеслав Всеволодович.