Смерть обреченных на жизнь
Шрифт:
– Есть ли другие личности, претендующие на сан Хельги сейма Куори? – Голос Яго никогда еще не звучал так торжественно. Мина вспомнила, как они с Кейсаром проводили обряд посвящения Яго. Кузена тогда трясло от переполняемого горя, злобы и жажды мщения.
– Мне о таковых неизвестно. – Голос девушки ничем не выдавал ее волнения. Мине казалось, что несчастная находится в состоянии транса.
– Известны ли тебе права и обязанности, которые ты принимаешь вместе с саном?
– Известны.
– Я даю тебе последнюю возможность отказаться от сана, – твердым
– Я принимаю сан.
– Произнеси эдну Хельги Куори.
– Я Морган Валенте Борджиа Куори первая по старшинству, из ныне живущих дочерей исконной Хельги сейма Куори принимаю сан моей матери по праву наследства. Я милостиво прошу Великую Малкани сейма Куори обрезать мои волосы так коротко, чтобы для всех стало очевидно мое преклонение перед всеми вышестоящими Персонами Куори.
Если бы проходила церемония посвящения мужской Персоны, то волосы обрезали короче, чем у Корина или Кейсара. Но так как сан принимала женщина, то ее должны были остричь еще короче, чем всех вышестоящих дам. Между Джельсаминой и Хельгой была только Торина сейма Куори. Торине Гаэтане волосы обрезали в один день с Миной, ибо она не могла носить их длиннее, чем у Малкани. А Мине соответственно короче, чем у Кейсара, так как вышестоящих женщин над Малкани нет. К счастью, волосы Торины отрастали быстро, и были короче буквально на пару сантиметров, чем у Мины.
И все равно, Малкани сейма Куори с необыкновенным чувством грусти отрезала роскошный шелк черных волос Морган. Ножницы щелкали, и очередная прядь бесшумно падала на подол платья девушки. Мина очень старалась резать ровно, ибо тридцать дней к волосам посвященной никто не смеет прикоснуться ножницами. Ей совершенно не хотелось, чтобы Морган пришлось срезать через месяц полголовы заново, из-за того, что она криво ее подстригла. Еще через несколько минут церемония была завершена и все Персоны стали быстро расходиться. Никаких торжеств, по поводу посвящения не намечалось, ибо официально шел траур по усопшей носительнице сана. Мина не успела оглянуться, как в зале остались они с Яго и только принявшая сан Хельга сейма Куори. Девушка продолжала прибывать в некотором заторможенном состоянии, и Малкани Куори осторожно взяла ее за локоть.
– Морган, как ты себя чувствуешь? – такое поведение новой Хельги настораживало.
– Спасибо, все хорошо. – Мина встревожено посмотрела на кузена. И увидев, как он качает головой, сомневаясь в благополучии девушки, решительно произнесла.
– В таком случае, я хотела бы соблюсти традицию и пригласить тебя отобедать в моем доме. Ты знаешь, что это часть посвящения?
– Как прикажите, Ваша светлость, – робкий голос девушки настолько не сочетался с ее яркой, даже вызывающей внешностью, что у Джельсамины пробежали мурашки по телу. “Не должна тигрица петь, как канарейка”.
Так как церемония посвящения в сан требовала парадных одежд с объемными юбками на кринолине, добирались до дворца в бальных экипажах, которые не позволяли причинить вред роскошным платьям и плащам. Расположившись в экипаже рядом с Яго, и напротив Морган,
– Морган, дома тебя, наверное, ждут, чтобы отметить принятие сана. Теперь ты стала главой вашей семьи. – Яго тоже пытался разобраться в находившейся перед ними загадке.
– Не думаю, что кого-то в семье волнует тот статус, который я сегодня приобрела, – робко ответила Корину девушка.
– Разве твоя сестра Стэйси не рада, что ты стала главой семейного клана? – удивилась Мина, – она говорила, что у вас с ней полное взаимопонимание. – Первый раз на лице Морган кузены увидели нечто похожее на живую реакцию. Больше всего это было похоже на недоумение.
– Вы знакомы с Анастасией?
– Да, я познакомилась с ней на последнем балу Малкани Шагрин.
– Интересное совпадение, – без проявления хоть каких-нибудь эмоций произнесла Морган.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Яго.
– Что именно на этом балу была убита моя старшая сестра. – Яго и Мина переглянулись.
– Морган, – осторожно начала Мина, – с кем в семье ты наиболее близка?
– Ни с кем, – спокойный ответ девушки окончательно поставил в тупик молодых людей.
– Но почему? – не выдержал Яго.
– А вы сами не видите, – сила горечи, сквозившей в речи девушки, потрясла Мину и Яго. – Я другая. Скажите, глядя на меня, вы можете сказать, что я принадлежу к сейму Куори?
– Конечно, – ничуть не покривив душой, ответила Мина, – глядя в твои глаза, мне кажется, я смотрю в глаза моей матери.
– Ну, а если я их закрою?
– Тогда я решила бы, что ты принадлежишь к сейму Фоли, – честно ответила Мина.
– Вот видите. Это наследство отца. Я никогда не буду своей в сейме Куори, так же как никогда не смогу стать своей в сейме Фоли. Я ничья, я нигде, я никому не нужна.
– Что за ерунда! Посмотри на Яго! Его темно-русые волосы вряд ли можно считать традиционными для Куори, а цвет глаз распустившегося фаргоса, вообще непонятно откуда взялся. Но ни у кого не вызывает сомнение, что он Куори. И уж, конечно, необычный цвет волос и глаз никоим образом не повлиял на отношение к нему. – Мина поняла, что начинает злиться, и постаралась понизить тон разговора. Ее голос зазвучал более мягко и нежно. – Морган, я знала твою матушку, Габина не отказалась бы от своей дочери, какого бы цвета у нее не были волосы!
– И, тем не менее, матушка отослала меня в одно из самых удаленных своих поместий сразу после рождения. Я никогда не бывала на семейных приемах и торжествах, не участвовала в жизни клана матери. Немногочисленные встречи, как со старшей, так и с младшей сестрой, научили меня тому, что главное в этой жизни вовремя спрятаться. Каждая встреча с ними была чередой унижений и оскорблений. Я хорошо знаю свое место, знаю, что не смею ни на что рассчитывать.
– Я не понимаю! Почему? – Мина казалось, что ей просто не хватает какого-то кусочка данной головоломки.