Смерть отца
Шрифт:
«Что мне сейчас делать?»
Уже скоро три часа ночи. Надо вызвать такси и поехать в Дом сионистской молодежи. Узнать, кто последним видел Саула. Может, мальчик там? В телефонной будке, около телефонной книги – забытый блокнотик. Непроизвольно Филипп открывает его, и брови его сжимаются: на первой страничке нарисован символ Движения, а под ним ивритскими буквами – Хана Леви… Иоанна забыла здесь этот блокнот. Странно: во всем блокноте записан лишь один номер телефона – 27650, и Филиппу кажется, что рука, написавшая этот номер, чуть дрожала.
Ворота Дома
– А, доктор! – чуть приходит в себя Джульетта. – Доктор, чем удостоились вашего посещения? Грянула революция?
– Где Саул?
– Саул? – лицо парня становится серьезным. – Что случилось с Саулом?
– Мальчика нет. Он не здесь?
– Я его здесь не видел. Пойду, разбужу Беллу. Заходите сюда, в столовую.
Джульетта зажигает свет в большой комнате. Теперь беспокойство Филиппа усилилось. Глаза, еще не привыкшие к свету, моргают, брови сжаты, словно он сильно гневается. Пальцы в кармане пальто перебирают блокнотик Иоанны. Он знает, что не беспокойство за Саула нервирует его. С мальчиком ничего не случилось. Иначе бы, полиция уже сообщила.
– Что случилось? – Белла стоит посреди комнаты и придерживает руками пижаму, не полагаясь на пуговицы. Лицо ее бледно. Под испуганно глядящими глазами – тени.
– Джульетта говорит, что Саул не вернулся домой, – бормочет она хриплым голосом.
– Да, не вернулся. Где он?
– Не знаю. В Движении он сегодня не был. Я тоже этому удивилась. Иоанна тоже не знала.
Филипп хочет достать блокнот Иоанны, но оставляет его в кармане.
– Что мы сейчас будем делать?
– Надо сообщить в полицию. – Говорит Джульетта.
– Да, – соглашается Филипп, – нет выхода, надо сообщить в полицию.
Он опирается на комод, смотрит на Беллу, и не сдвигается с места.
– Подожди меня, Филипп, – говорит Белла, – я пойду с тобой.
– Куда пойдем? – Спрашивает растерянный Филипп.
– На вокзал. Там телефон-автомат. Позвоним в управление полиции.
– Да, да, туда позвоним, – послушно повторяет за ней Филипп.
– Сейчас вернусь, – говорит Белла.
Филипп смотрит ей вслед, и неожиданно задумывается над тем, что в глубине души, начистоту, он так и не разобрался в случившемся между ним и Беллой. Тогда он дал ей уйти. После бросился на поиски, но так и не нашел. Даже год спустя, когда она исчезла из города, история эта была необъяснима. И это стояло между ними неразрешимой тайной, которой он избегал касаться до этой минуты.
– Пошли, – Белла стоит рядом, в плаще.
Время ровно четыре часа ночи. Слышны звонки первых трамваев. Рассвет ползет и поднимается, как серая кошка, медленно выпускающая когти, собираясь внезапно вспрыгнуть на дремлющие крыши городских домов. Сильный ночной ветер затих, но воздух еще взбаламучен и чувствителен. Уличные фонари еще не погасли, и отсвет их падает на черные волосы Беллы. Они, молча, шагают по утренним улицам. Белла впереди на несколько шагов,
– Пришли, – Белла поворачивает к нему лицо и останавливается. В голосе ее какой-то скрытый страх.
– Да, пришли, – повторяет Филипп и смотрит вслед проходящей мимо франтоватой девице, чьи высокие каблуки громко стучат по тротуару. Острый запах духов на миг доносится до его ноздрей. Взгляд Филиппа не отрывается от изящной спины девицы. С тех пор, как Кристина научила его простой любви без страданий и душевных осложнений, а лишь наслаждению телом женщины, он тянется за каждой красивой девицей, встречающейся на его пути. После болезненной тоски по Эдит, после постыдного одиночества, когда Белла оставила его, он усвоил урок отношения к женщине лишь силой физического вожделения, которое сменяется спокойствием опустошенности и душевной расслабленностью. Он влюблялся в каждое красивое женское тело, во все красивые лица.
Белла видит похотливые взгляды Филиппа, и краска заливает ее лицо. Резким движением она поворачивается к нему спиной и продолжает идти по краю тротуара. Останавливают ее светофоры. Стыд охватывает ее душу. Всю дорогу идя рядом с Филиппом, она вспоминала как они шли под одним зонтиком, одним шагом. Вся боль того времени вернулась. Осталась в ее сердце тоска по близкому и любимому человеку. Она еще не дала этому неизвестному человеку имя Филипп. Но иногда в тайнике души видела перед собой его темную комнату и белые занавески, развевающиеся на ветру. И тогда она пугалась, и завеса опускалась между ее душой и тем, что видели ее глаза. Но сейчас, утром, она была уверена, что и он, как она, погружен в прошлую боль, и в видения тех дней, и вот…
– Белла, – Филипп чувствует, что она отдалилась от него и бежит за ней. Светофор меняет цвет.
– Да, да. Надо торопиться, – отвечает Белла жестким голосом.
На вокзале они поглощаются толпой, и в этой толкотне Белла чувствует, что вернулась к уверенной реальности жизни.
– Там телефон-автомат.
В течение несколько минут они узнают: Саул находится в центральной полицейской тюрьме.
– За что? – Кричит Филипп в трубку.
– За запрещенную политическую деятельность.
– Это дело рук Отто! – говорит Филипп Белле. – Это он втянул мальчика.
– Да, – отвечает Белла, – в последнее время он тянется на улицу, к коммунистической партии, и мы за этим следим.
– Недостаточно.
В узкой телефонной будке они стоят лицом к лицу, и он чувствует запах духов, идущий от ее тела, и видит тонкий очерк ее бровей над большими глазами. Он кладет свою руку на ее, лежащую на телефонной книге. Она краснеет, но руки не отнимает.
– Не волнуйся, мы его вызволим оттуда.