Смерть отключает телефон
Шрифт:
– И что же нам теперь делать? Подойти к нему и расспросить обо всем, что произошло с ним за последние шесть месяцев? – усмехнулась Лиза.
– Не знаю… Но, согласись, факт сам по себе весьма любопытный! Ты посмотри только, как блестят глаза у Светланы! Как она рада встрече с Борисом! Лиза, я ничего не понимаю! Ничего!
– Главное – он жив. И, судя по его счастливому виду, его дети тоже в порядке.
– Значит, Варвара Горохова обманула тебя, когда сказала, что их всех расстреляли?
– Она лишь слышала звуки выстрелов, доносившиеся из дома, но самого убийства не видела. Она, по сути, вообще ничего не видела, кроме
20
В Москве шел снег. Было раннее утро, и Валерий Наумов, сойдя с поезда, стоял на перроне и высматривал в толпе встречающих знакомое лицо. Он понимал, что эта его поездка – не что иное, как попытка использовать единственный, возможно, шанс найти Веру. Аркадий Перов, его хороший друг, вот уже пять лет проживавший в Москве и знакомый с Верой, с уверенностью говорил ему по телефону, что видел ее неподалеку от станции метро «Тургеневская», причем уже дважды (!), и ошибиться не мог.
– Это точно она, старик! Жаль только, что мне не повезло и я так и не смог увидеть, куда она исчезла. Вот шла-шла себе по улице, в толпе прохожих, и в какой-то момент раз – и нет ее! Ты пойми, я работаю здесь, неподалеку, и то, что я увидел ее дважды, причем в обеденный перерыв, свидетельствует о том, что и она работает где-то поблизости. Ведь если предположить, что она живет в Москве, то наверняка работает, а не сидит дома. Она же не пенсионерка и не инвалид… Значит, где-то трудится. И, если я видел ее в половине первого в одном и том же месте, в районе нотариальной конторы на Мясницкой, рядом с небольшой, недавно открывшейся кофейней, значит, есть шанс заметить ее там еще раз.
Валерий понимал, что Аркадий может и ошибаться, но, с другой стороны, если от Елизаветы Травиной до сих пор нет ни одной весточки и вообще непонятно, занимается ли она поиском Веры или нет, то почему бы ему не поехать на Мясницкую и самому не попытаться увидеть Веру, точнее, женщину, похожую на нее?
– Аркадий, ты пытался хотя бы выяснить, куда она могла войти? В это нотариальное бюро или в кафе?
– Да, я заходил к нотариусам, честно заглянул в каждую комнату, даже успел вывести из себя секретаршу, которая чуть ли не пинками попыталась прогнать меня. Оказывается, я явился не вовремя, там находился какой-то очень важный клиент. Словом, ее там не оказалось. И тогда я вошел в кафе. Все обследовал, даже взял себе кофе, посидел, подумал, что, может, просто я не вижу ее. Словом, ее и там не оказалось. Это было в первый раз, когда я ее увидел. А во второй раз, признаюсь тебе честно, я был не один и к тому же спешил. Ну не мог я проследить, куда она идет! Мне было неудобно. А потом нас перевели на «Чистые пруды», временно, в нашем офисе делают ремонт.
Они договорились с Аркадием, что Валерий приедет в Москву на неделю, поживет у друга, погостит, сменит обстановку, наконец. И, чем черт не шутит, может, ему и повезет и он на самом деле найдет Веру!!!
Но эта поездка с самого начала была почему-то омрачена нехорошими предчувствиями. Лежа на нижней полке и вспоминая Веру, он так ясно представлял себе, как Халин бьет ее по лицу, швыряет
Вера! Да как она может оказаться в Москве? Ведь это означало бы, что она жива. А будь она жива, то непременно позвонила бы ему. Нет, она мертва. А в районе станции метро «Тургеневская» работает женщина, просто очень похожая на нее.
Может, Аркадий и прав и ему, потерявшему покой, будет полезна эта поездка? Прогуляется по декабрьской Москве, пообщается с другом, посмотрит, как они с семейством устроились на новом месте.
Он решил, что подарки купит в Москве. Какой смысл везти что-то детишкам из Саратова, когда игрушки и сладости можно приобрести в столице?
Поэтому он вышел из поезда налегке и вот теперь стоял, чувствуя, как его, распаренного после пребывания в жарком купе, продувает насквозь холодный утренний ветер. Еще этот снег! Кружится в воздухе, словно танцует… Нет, он никогда не любил зиму. Быть может, поэтому в декабре или в январе он отправлялся отдохнуть в Турцию. Отсыпался, отъедался, купался в бассейне, читал привезенные с собой книги или просто тупо ленился, потягивая пиво в баре и глазея на таких же отдыхающих, как и он. Изредка позволял себе связи с женщинами.
– Валера! – услышал он, обернулся и увидел перед собой улыбающееся румяное лицо Аркадия. – Привет, дружище!
Они крепко обнялись.
– Как же я рад, что ты наконец приехал!
– Ты еще скажи, что выдумал все это… про Веру, чтобы заманить меня в Москву, – нервно проговорил, стараясь выглядеть веселым, Валера. – А?
– Нет, друг, такими вещами не шутят!
– Тогда почему же ты не проследил за этой женщиной? Зачем вызвал меня?
– Понимаешь, ты должен сделать все это сам.
– Что именно сделать?
– Найти ее. – Аркадий посерьезнел. – Думаешь, я не понимаю, что с тобой происходит? Ведь ты же мысленно похоронил ее. Но почему? Тела-то не нашли, а это значит, что не надо терять веру.
– Точно сказано: не надо терять Веру! Но я ее потерял. Потерял, когда не настоял на том, чтобы мы были вместе, и позволил ей переехать к этому идиоту, Халину. Знаешь, мне иногда кажется, что я уже созрел для того, чтобы убить его!
– Успокойся. Едем ко мне. Сегодня, как ты помнишь, воскресенье, мы все дома. Таня приготовила очень вкусное рагу, испекла пирог. И дети тоже дома. Они все ждут тебя!
– Тогда сначала купим что-нибудь для них.
– Старик, да ничего не нужно!
– Но я так не могу… Я запланировал…
– Хорошо, давай поступим так. Рядом с нами – огромный супермаркет. Там есть все. Выберешь что-нибудь для детей. А я, в свою очередь, возьму хорошей водочки. У нас дома есть все, кроме спиртного. Как-то разом все закончилось. Поехали!
Аркадий жил в районе метро «Аэропорт». Ехали на его новеньком «Мерседесе», Аркадий охотно рассказывал о том, как хорошо пошел здесь, в Москве, его бизнес. Цена на стеклопакеты, изготовлением и установкой которых он занимается, у него значительно ниже остальных, и все это благодаря его родной сестре, которая живет с мужем в Германии и как раз производит и поставляет в Москву профили и стекла.