Смерть Пинягина
Шрифт:
– Не-а. Я сразу сюда без пересадки. Как газ рванул, я и вознесся. Видимо ударная волна сильной оказалась.
– И давно ты здесь?
– Приблизительно месяца четыре. Да кто здесь дни считает?
Какой-никакой, а спирт уже торкнул Пинягина. Он спросил о главном:
– А что и здесь спиртное продают?
– Да ты что? Захочешь выпить - пожелай и все.
– И что можно желать?
– Все!
– А почему тогда разруха кругом? Ведь можно только пожелать и…
– Кому это надо? И так
Эта сентенция еще более укрепила Пинягина в мысли, что он на Земле, мало того - в России.
Это что же? Выходит жизнь у нас – это и есть проживание в чистилище?
– Да ты не боись, - гундел бомж, неверно истолковав замешательство Ивана Васильевича, - ты только пожелай. Только учти - захочешь коньяк - получишь политурку, попросишь виски - дадут стеклоочиститель, так что желай сразу водки - «Троя» выскочит гарантированно.
– А с закусью что?- не удержался Пинягин, решивший отложить решение глобальных проблем как всегда на потом.
– То же самое. Закажешь пиццу - получишь просроченной колбасы с душком, захочешь суши -получишь плесневелых соленых огурцов. Советую рыбные консервы - дадут кильку в томате псковского производства. По вкусу один в один, что и дома - гуляй, душа!
– Народу здесь много?
– кивнул на трущобы Пинягин.
– Хватает. Только большинство отсыпается с похмела. На люди выходят редко, совсем одичали.
Да ты не беспокойся. Криминалу тут нет, смысла нет, разве если покуражиться.
– А есть ли возможность убраться отсюда?
– А как же. Правда, таким, как я , установлен испытательный срок в четыреста лет, но что нам эти годы? А вот у тебя, такого чистенького, другие возможности. Небось архангел срок давал?
– Было дело, - признался Пинягин.
– Во-во. С тобой проще - отмантулишь, сколько заказал и плыви дальше. А уж если бонус есть, - бомж присвистнул.
Иван Васильевич на всякий случай решил не признаваться в наличии неведомого бонуса и осторожно спросил:
– Ты сказал, что встречающий - архангел, а мне показалось…
– Ну ты даешь! Вот скажи, кого у нас называют архангелами? Здесь - то же самое. Они тут вместе вертухаями работают и чистые и не очень. Значится, механик..
– Откуда ты знаешь, что я был механиком?
– изумился Пинягин.
– Это я слету прикинул; базаришь грамотно, но руки в мозолях, опять же на штанах пятно от масла. Такое только от отработки бывает, ну и …
– Здорово! А ты кем был до того?
– На «буханке» заруливал. Обещали «Транзита», но не судьба.
Он поднял руку ладонью кверху и в ней обнаружился фунфурик с «Троей».
– Идем, я угощаю, свои люди. Валера, - протянул он руку.
– Иван Васильевич, - отрекомендовался Пинягин.
Завернув за угол, новые знакомцы вышли на пыльную улицу
– Васильевич, ты что, как маленький? Как может душа что-то отбрасывать?
– Но пьянеет же, - возразил Пинягин.
– Тут все по желанию; захочешь - забалдеешь, не захочешь - ни в одном глазу.
– А ты пробовал второй вариант?
– живо заинтересовался механик.
– Да ты что?
– замахал руками Валера.
– А вдруг система даст сбой? Лучше Господа не гневить и так, считай подарок получили – не просыхаем.
– Валера, а из этих есть кто?
– механик изобразил очки.
– А, яйцеголовые? Как не быть. Напротив в хибарке живет, книгу пишет, ей-богу не вру. То камешек с крыши бросит и секунды считает, то на звезды таращится.
– И где этот чудак обретается?
– Вон, дверь на одной петле болтается - там он.
– Валера, спасибо. Ты давай к себе, а я хочу с мужиком перетолковать.
– Любопытный значит. Ну, бывай.
Пинягин отвалил ветхую дверь и прошел в сени. Следующая дверь тоже едва держалась в проеме.
– Можно к вам?
– механик зашел в просторную комнату, напоминавшую по обстановке примитивную лабораторию.
– Заходите, заходите, - поднял голову от записей невысокого роста мужчина в коричневом отличного пошива костюме. На ногах его красовались щегольские модельные туфли.
Кстати, посмертная одежда и обувь прибывающих сюда не пылилась и не грязнилась. И на этот вопрос Илья Исаевич - новый знакомец Пинягина тоже ответил.
– В это место прямым ходом попадают те, кто погиб от несчастного случая, - подтвердил он догадки Пинягина.
– Лично я человек обстоятельный, торопиться не стал, - продолжал собеседник, - выпросил у референта три года - мне хватит.
– Референта? Вот это ,- Иван Васильевич изобразил на голове рожки – референт?
– Называйте , как хотите. Я полагаю, что для каждого он разный, только суть одна - вызывать у нас доверие. А про рожки? Иван Васильевич, примите, как есть, если хотите - считайте это испытанием или искушением. Ах да, вы же атеист, все забываю.
– Илья Исаевич, со мной почти ясно, но ехал я с бабулей всей такой набожной, так что возникают вопросы.
– Ах, Иван Васильевич, вы такой наивный. Можно иметь полный дом икон и в то же время не иметь даже отдаленного понятия - во что ты собственно веришь. Вот вы лично как представляли рай?
– Э..- растерялся Пинягин, – единственно, в чем я уверен, что там не работают.
– Неплохо! Иными словами - где безделье и халява.
– А вот тут Валера, ну бомжик местный сказал, что ему определили испытательный срок в четыреста лет.