Смерть по ходу пьесы
Шрифт:
В восемь минут восьмого поступил тревожный сигнал из театра. «Сьюзен Грейнджер», маленький театр на Одиннадцатой Северной, неподалеку от Мейпс-авеню. Разбойное нападение, женщина получила ножевое ранение. Когда Карелла и Клинг добрались до места происшествия, женщину уже увезли в больницу. Один из патрульных полицейских сообщил, что пострадавшую зовут Мишель Кассиди и что ее забрали в больницу Морхауз Дженерал. Клинг узнал это имя. Он сообщил Карелле, что это та самая рыжая женщина, которая приходила к ним всего часа три назад.
— Она мне как
Патрульный пожал плечами и произнес:
— Ну так он выполнил свою угрозу.
Они решили, что важнее переговорить с пострадавшей, чем приниматься немедленно изучать место происшествия. Около половины восьмого они добрались в Морхауз и поговорили с врачом, принимавшим Мишель Кассиди. Врач сказал, что если бы удар пришелся на пару дюймов ниже и чуть правее, то мисс Кассиди в настоящий момент играла бы первую арфу в небесной филармонии. А так она находится в двести тридцать седьмой палате, состояние вполне приличное. Врач знал, что пациентка была актрисой.
— Что, она какая-нибудь знаменитость? — поинтересовался он.
— Она играла Энни, — сказал Клинг.
— А кто такая Энни? — спросил врач.
Его звали Рамантран Мехрота — об этом сообщала небольшая пластиковая карточка, приколотая к халату. Клинг решил, что, наверное, доктор был индусом. Для этого города довольно необычно было встретить в приемном покое больницы врача из Бомбея. Почти так же необычно, как натолкнуться на шофера-пакистанца.
— К ней потащили кинокамеры, — сообщил Мехрота. — Я думал, она и вправду какая-нибудь знаменитость.
— Теперь она действительно знаменитость, — отозвался Карелла.
Телерепортеры выполняли за них всю работу. Полицейским оставалось только стоять у них за спинами и слушать.
— Когда это произошло, мисс Кассиди?
Карелла узнал в женщине, задавшей вопрос, репортера Четвертого канала. Красавица с вьющимися черными волосами и темно-карими глазами напомнила ему жену; правда, волосы у Тедди были прямыми, а не вьющимися, но такими же черными.
— Все остальные уже ушли на обед, — ответила Мишель, — а у меня была примерка, и поэтому я немного задержалась. Я только вышла из театра, и тут...
— Во сколько это было?
— В начале восьмого. Мы весь день репетировали...
— А что вы репетировали, мисс Кассиди?
— Новую пьесу. Она называется «Любовная история».
— Что произошло, когда вы вышли из театра?
— Из подворотни в переулок выскользнул мужчина. Он спросил: «Мисс Кассиди?» — и ударил меня ножом.
Оператор направил камеру на репортера.
— Сегодня вечером актриса Мишель Кассиди получила ножевое ранение рядом с театром «Сьюзен Грейнджер», где она — по иронии судьбы — репетирует в пьесе о том, как некий неизвестный покушался на актрису. Моника Манн, новости Четвертого канала из больницы Морхауз Дженерал.
Моника продолжала глядеть в камеру, пока оператор не подал знак, что съемка окончена. Она повернулась
— Ужасное происшествие, мисс Кассиди. Желаю вам успеха в вашей пьесе. — После чего развернулась к своей группе и скомандовала: — На выход!
Софиты погасли. Тележурналисты освободили палату, и сиделка выглянула в коридор — сообщить газетчикам, что они могут войти. Две городские бульварные газетки также прислали в больницу своих репортеров. Карелла представил себе заголовки завтрашних газет:
«ЗВЕЗДА „ЭННИ“ РАНЕНА»
Или:
«НЕУДАВШЕЕСЯ ПОКУШЕНИЕ НА АКТРИСУ»
Более солидная утренняя газета не удосужилась прислать кого-либо из своих сотрудников. Может быть, редактор не понял, что жертвой преступления была актриса, некогда прославившаяся в детских ролях. Или, возможно, его это просто не интересовало. Банальных разбойных нападений в этом городе было хоть пруд пруди. С другой стороны, в прошлую субботу в Гровер-парке произошли крупные беспорядки, и эта газета до сих пор продолжала препарировать причины расового конфликта и возможные меры предотвращения подобного.
И снова Карелле и Клингу только и оставалось, что слушать. Они сразу поняли, что газетчики будут проводить куда более подробное интервью, чем это могли позволить себе тележурналисты, ограниченные отводимым на сообщение временем.
— Мисс Кассиди, видели ли вы человека, который на вас напал?
— Да, видела.
— Как он выглядел?
— Высокий стройный мужчина в длинном черном плаще и черной шляпе, надвинутой на глаза.
— А что за шляпа?
— Обычная мягкая фетровая шляпа.
— Шляпа с полями?
— Да.
— С широкими или с узкими?
— Широкополая. Он натянул ее прямо на глаза.
— Были ли на нем перчатки?
— Да, были черные перчатки.
— А нож вы видели?
— Нет. Но зато я его почувствовала.
Нервный смешок.
— То есть вы не можете сказать, какой именно нож это был — так?
— Острый.
Снова смех — на этот раз уже не такой нервный. Малышка хорошо держится. Она только что получила удар ножом, который прошел в паре дюймов от сердца, и все же способна шутить по поводу оружия, которым этот удар был нанесен. Репортерам это понравилось. Из этого можно сделать хороший материал. Кроме того, она довольно красивая и неплохо смотрится в этой больничной пижаме, соскальзывающей с плеча. Пока репортеры задавали вопросы, фотограф щелкал фотоаппаратом.
Клинг заметил, что ни один из репортеров не задал вопроса, к какой расе принадлежал нападавший. Возможно, журналистов это не интересовало. Но поскольку они с Кареллой — копы, нужно будет спросить об этом сразу же, как только газетчики уйдут. Ведь им-то надо отыскать нападавшего, а репортерам — интересную тему для статьи.
— Он что-нибудь сказал вам? — поинтересовался один из репортеров.
— Да. Он сказал: «Мисс Кассиди?» Точно так же, как он говорил по телефону.
— Погодите минутку, — перебил другой репортер. — Что вы имеете в виду?