Смерть по уик-эндам
Шрифт:
— Как это могло произойти? И когда?
— Вчера я провел в Амстердаме почти весь день. На вторую половину дня у меня была назначена встреча с деловым партнером, но она состоялась намного позже, чем я планировал. Когда я наконец выехал, было почти девять тридцать. По дороге я заметил, что у меня кончается бензин, и заехал на колонку на Варбургваль. Иногда у моей машины барахлит печка, и я сказал об этом механику, пока он заправлял бак. Он ответил, что запросто с этим справится, — мол, поломка пустяковая, и за полчаса
— Значит, тогда бумажник у вас еще был при себе?
— Да, я доставал деньги оттуда. Не помню точную сумму, но парень на бензоколонке должен помнить наверняка.
— Что вы делали потом?
— На улице было холодновато, а на бензоколонке мне ждать не хотелось, и я решил пропустить стопочку. По какому-то переулку я вышел на Ньевендийк и наугад выбрал первый попавшийся бар. Пробыл я там недолго, всего минут двадцать, а потом вернулся к машине.
— Но перед этим расплатились за выпивку, — уточнил Декок.
Круглая физиономия Хофмана расплылась в улыбке.
— Нет, не расплатился.
— Как не расплатились?
— А вот так. Понимаете, в баре я познакомился с одним человеком, и у нас завязался разговор. — Хофман усмехнулся. — Этот парень был пьян в стельку. Нет, это был приятный малый и очень чувствительный. Он сел за стойку рядом со мной и поведал грустную историю о том, что в канун Рождества у него умерла мать. Бедняга заливался слезами. Я почти ничего не говорил, в основном слушал. Когда мне пришла пора уходить и я захотел расплатиться, он настоял на том, чтобы я позволил ему сделать это. Я был против, но он и слушать меня не стал — сказал, что никогда раньше не встречал такого отзывчивого человека. Что я мог поделать? Он даже проводил меня до двери и помахал на прощанье.
Декок насмешливо фыркнул.
— Этот ваш новый знакомец из бара… он маленького роста, волосы торчат во все стороны, стрижен под ежик?
— Да.
— И время от времени он дружески похлопывал вас по руке?
Хофман удивленно заморгал.
— Верно! А откуда вы…
Декок ухмыльнулся.
— А знаете, почему он настаивал на том, чтобы за вас заплатить?
— Я ему понравился.
— Нет, господин Хофман, — покачал головой Декок. — Если бы вы попытались заплатить, то заметили бы, что ваш бумажник улетучился. Вот почему.
— Этот человек?..
— Да, это мой старый приятель Ловкач Хенки, бывший квартирный вор, ныне специализируется на бумажниках и сумочках. Должно быть, у него триста шестьдесят пять матерей. — Декок поморщился. — И каждый божий день одна из них умирает. Он всегда рассказывает одну и ту же историю, чтобы сблизиться с жертвой. Вот и вчера его очередная матушка скончалась, и он топил горе в вине. — Инспектор укоризненно поморщился. —
— Стало быть, этот самый Хенки и свистнул мой бумажник?
— Готов поспорить, что да.
— Но в таком случае как мой бумажник попал в эту сумочку?
Декок подошел к вешалке и снял пальто.
— А вот мы сейчас вместе Ловкача и спросим.
— Вместе?
— Да, господин Хофман, вместе.
8
— Вы переживете потерю двух сотен?
— Не разорюсь, если вы об этом.
— Именно об этом.
Сдвинув старую бесформенную шляпу на затылок и засунув руки глубоко в карманы, Декок быстро шагал по пользующемуся дурной славой амстердамскому Кварталу красных фонарей. Явно непривычный к подобной атмосфере Юст Хофман с трудом поспевал за инспектором — на каждые два шага Декока ему приходилось делать три.
— Говорю вам, господин Декок, эти двести гульденов для меня не так уж важны. Проживу и без них. Я лишь надеюсь, что вы сумеете разгадать тайну моего бумажника. Для меня это куда важнее!
Декок одобрительно кивнул.
— Выпить не желаете?
— Еще как! — обрадовался Хофман. — После такой-то встряски!.. Честно говоря, вы заставили меня изрядно понервничать. Я и впрямь поверил, что вы на полном серьезе подозреваете меня в убийстве!
Инспектор покосился на торговца сыром.
— Между прочим, пока что я не изменил своего мнения.
Слегка ошарашенный Хофман едва не прикусил язык.
На углу Барн-алли Декок вошел в бар, сделав знак бизнесмену следовать за ним. Легким движением, свидетельствующим об изрядной практике, Декок взгромоздился на высокий табурет у стойки.
В баре было необычно тихо, лишь в дальнем конце зала компания завсегдатаев играла в карты. Слева от стойки, распластавшись на столике и шумно всхрапывая, дремал пьяный. Все остальные знакомые Декоку лица сегодня разбрелись по домам: Рождество празднуют даже преступники и маргиналы.
При виде инспектора Малыш Лоуи тотчас извлек из-под стойки бутылку отличного французского коньяка.
— Как обычно?
— Угу.
Обслужив Декока, Лоуи вопросительно посмотрел на Хофмана.
— А вас что-то не припомню. Первый раз пожаловали?
Декок насупился.
— Отстань от него, это мой коллега из Гааги, — солгал он. — Мог бы и сразу догадаться — хотя бы по тому, как он одет.
Отступив на шаг, Лоуи принялся внимательно разглядывать Хофмана.
— Что-то мелковат будет, — недоверчиво прищурился он. — Я хотел сказать, для детектива.
Декок усмехнулся.
— А вот у полиции Гааги на этот счет никаких возражений. Знаешь, со всеми этими правительственными заморочками и кучей посольств начальству только и думать об одежке.