Смерть по высшим расценкам
Шрифт:
– Это аванс. Охрана мне потребуется на несколько месяцев. Может быть, на год.
– От чего это будет зависеть?
– От обстоятельств.
Взяв чек, увидел выписанную на его имя сумму, сто двадцать тысяч долларов. Чек был от банка «Саут-истерн юнион», владелица счета была обозначена как Лина Гжибовски.
Изучив чек, посмотрел на нее, пытаясь понять, насколько все это серьезно. В общем-то все ее разговоры об охране он до этого момента всерьез не воспринимал.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да нет, все так.
– Думаю, этой суммы достаточно. Или нет?
– Вполне достаточно. – Он сказал это автоматически. Он все еще не верил, что все
Понаблюдав за ним, она сказала:
– Ладно, поезжай, проводи свои встречи. А в середине дня позвони сюда, и мы решим, где встретиться, чтобы подписать официальный договор. Запиши мой телефон.
– Говори, я запомню.
Назвав номер телефона, который она два раза набирала вчера, добавила:
– Да, и вот что. Найди на секретере запасные ключи от моей машины. – Подождала, пока он найдет на секретере ключи. – После того как мы с тобой созвонимся, пригони ее сюда. Если, конечно, ее еще не отбуксировали. Светлый ключ от дверцы, желтый – зажигание.
– Хорошо. Только знаешь, середина дня – понятие растяжимое. Во сколько точно позвонить?
– Позвони между часом и двумя.
– Хорошо. – Он опять встретился с ней взглядом и пожалел об этом. Ее глаза напоминали две льдышки. – Значит, до середины дня?
– Да, до середины дня. – Подтянула простыню к самому горлу. – Сможешь открыть дверь?
– Конечно.
Подойдя к двери, он открыл ее и вышел.
После того как Джон ушел, Лина, закутавшись в простыню, встала и подошла к окну. Некоторое время стояла, рассматривая Пятую авеню и зеленеющий за ней Центральный парк. Перекрестившись, стала, как в детстве, быстро шептать: «Господи, помоги мне, Господи, помоги мне, Господи, помоги мне…» В детстве к этой просьбе она прибегала только в самом крайнем случае, когда ей было совсем плохо.
Вздохнув, подумала: конечно, Джон тоже может предать ее – так же, как предали остальные. И все же в его поведении есть что-то, что оставляет ей надежду. Во всяком случае, сейчас она уже не чувствует себя летящей в пропасть, как это было вчера, до встречи с ним.
Прошла в ванную, приняла душ и села перед зеркалом, разглядывая собственное лицо.
Осмотр ее удовлетворил. Лицо оказалось даже свежее, чем она ожидала, сейчас она выглядела не на свои двадцать семь, а лет на пять моложе. При этом она снова чувствовала себя полной сил, к ней вернулось ее самообладание.
Вздохнув, потрепала волосы. Ведь вчера она была приговорена, ее должны были убить, и сделать это должен был Майлс, человек, которому до этого она абсолютно доверяла. И которого, как ей казалось, любила. Господи, как это было страшно. И как мерзко.
Майлс уже почти задушил ее; полотенце, которое он, зайдя сзади, накинул ей на шею, сжималось все туже и туже. Она уже готова была опустить руки и прекратить сопротивление, в ее глазах плыли зеленые круги, и какой-то комариный писк в голове повторял: «Не сопротивляйся, уплыви, уплыви». Только потом она поняла, что этот комариный писк уговаривал ее уплыть в смерть.
Ее спасло то, что в последний момент ее рука, лихорадочно шарящая по кухонному столу, нащупала этот предмет, тяжелый молоток для отбивания мяса. Рука сама сжала рукоятку молотка, сама ударила этим молотком в висок Майлса. Ударила раз, второй,
Передернувшись, закрыла лицо руками. Посидев так несколько секунд, снова посмотрела в зеркало. Подумав, достала лак, кисточку и стала обновлять маникюр. Нет, сегодня она совсем не чувствует себя курицей, растерявшейся при виде занесенного над ней ножа. Она может спокойно обдумать все.
Она понятия не имеет, что представляет собой в действительности этот крепкий и сильный парень, Джон Лейтнер. Может, он совсем не таков, каким кажется, но, так или иначе, встреча с ним помогла ей прийти в себя. Теперь она знает, что вполне может себя защитить, ей нужно только с достоинством выдержать встречу с Кеннетом. Ну а потом… Потом в конце концов ей позвонит этот Джон, и тогда выяснится, на что он способен.
В записке, которую ей вчера передал портье Роберто, Кеннет написал, что придет сегодня в двенадцать дня. Конечно, Кеннет уже знает, что с Майлсом произошел какой-то прокол. Правда, что именно случилось с Майлсом и где сейчас находится Майлс, он знает вряд ли. Во всяком случае, она надеется, что не знает. Вряд ли Майлс второй раз предал ее и все рассказал Кеннету. Но и без Майлса ее дела плохи. Кеннет знает, что его трюк сорвался, терять ему теперь нечего, и он сделает все, чтобы ее убить. О господи… Конечно, раз Кеннету пришла в голову идея убить ее, он это сделает. Кеннет – человек испорченный до мозга костей, прожженный циник, человеческая жизнь для него ничто. Если он решил ее убить – он ее точно убьет. С его-то деньгами.
А ведь когда-то он ей нравился. Бывали даже моменты, когда она считала, что любит его. Сейчас же ей просто непонятно, как она могла целых два с половиной года иметь с ним дело.
Подождав, пока высохнет лак, прошла в одну из комнат. Открыла ящик секретера, достала шкатулку, а из нее – небольшой пистолет системы «Байонн». Этот пистолет она купила по случаю два года назад и тогда же взяла несколько уроков, чтобы научиться им пользоваться. Правда, вскоре она благополучно о нем забыла.
Вытащила и вставила на прежнее место обойму, оттянула предохранитель. Конечно, не дай бог, чтобы ей пришлось прибегнуть к помощи этого пистолета. Но она хорошо знает Кеннета. Она знает точно: ему зачем-то нужно ее убить. Зачем, она не может понять до сих пор, но раз ему это нужно, он рано или поздно своего добьется. И ей, чтобы хоть как-то обезопасить себя, сейчас, до момента, когда ей позвонит Джон, ничего другого не остается, как понадеяться на этот пистолет. Стрелять из него она не будет, но если дело дойдет до серьезного, она просто достанет пистолет и наставит ствол на Кеннета. И тот тут же наложит в штаны.
Взяла пистолет, вернулась в ванную. Открыла шкаф, в котором было сложено чистое белье, и засунула «байонн» под стопку полотенец.
Разобравшись с первоочередными делами в агентстве, Джон нажал клавишу селектора:
– Эйнджи, как там насчет кофе?
– Несу…
Войдя в кабинет, секретарша, тридцатилетняя толстушка в очках, с гладко забранными назад волосами, поставила на стол поднос с кофейником, налила кофе в чашку и тут же ушла.
Сделав глоток, он повернулся к окну. Принадлежащее ему агентство «Консалтинг Интернейшнл» занимало секцию на двенадцатом этаже большого здания, расположенного на углу Пятой авеню и Восточной Сорок первой улицы. Окна агентства выходили точно на Публичную библиотеку и Брайант-парк, и открывающийся из них вид оживленных авеню и улиц его всегда успокаивал. Временами же, как, например, сейчас, располагал к размышлениям.