Смерть по заказу
Шрифт:
– Угу.
Андрей неторопливо просмотрел оба паспорта, убедился, что никакими Голопупенками в них и не пахнет. Все чин-чинарем: Хмылев и Тетерин.
Вот и мило.
А Виктор уже тянулся к нему рюмочкой.
– Давай за встречу.
– Согласен. За встречу, так за встречу.
Они выпили.
Закусывая ветчиной, Виктор поинтересовался:
– А что, выбрал себе новую фамилию? Если не можешь, закрой глаза и выбери наугад.
– Выбрал.
Андрей упрятал один из паспортов в карман.
– Итак?..
– Итак, с этого момента я Хмылев Петр Трифонович.
– Нет, – ответил Виктор. – Просто вот как-то пришли в голову. А что, разве плохие?
– Не плохие и не хорошие. Обыкновенные. В самый раз, – глубоко затянувшись сигаретой, ответил Андрей. – Ну, давай, говори, что там на этот раз от благодетельницы Мамочки светит?
– В деталях пока не знаю. Это мы выясним, когда к ней заедем. Но в общих чертах поведать могут.
– Так и говори. Я слушаю, я тебя очень внимательно слушаю.
– Хорошо.
Виктор выбрал на тарелке самый аппетитный кусочек ветчины, отправил его в рот и, прожевав, стал рассказывать:
– В этот раз словно бы Мама хочет поручить нам выездной заказ. Естественно, оплачиваться он будет по несколько увеличенной таксе, как и все выездные заказы. Причем, как она опять же сказала, с аборигенами, то есть с теми, кто верховодит в этом городке, связей поддерживать мы не должны. Приедем, тихо сделаем свое дело и так же тихо, нигде не засветившись, уедем. Вот пока и все, что мне известно.
– Странно это все, – промолвил Андрей. – Обычно заказы на выезд проходят по другому. Люди, которые заказывают Маме отстрел, встречают нас и оказывают помощь. Думаю, в этот раз нам придется труднее. На свой страх и риск, без всякой помощи местных.
– Вот и я так же подумал. Все это слегка напоминает классический вариант сдачи исполнителей, после того как они сделают дело и будут не нужны. Именно поэтому я и захотел показать тебя Маме. Кто знает, может, после этого она несколько изменит сценарий заказа. А это уже будет говорить о многом. А, как ты считаешь?
– Вполне возможно. По крайней мере надо попробовать.
– Вот-вот, попробовать.
Виктор взял оставшийся лежать на столе паспорт и унес его куда-то обратно в комнату. Андрей подумал, что он поступил совершенно правильно. Не таскать же его с собой. А оставить негде, пока негде…
Там, в соседней комнате, опять что-то едва слышно заскрипело.
«Господи, да что там может скрипеть?» – раздраженно подумал Андрей.
Знал он хорошо эту комнату, был в ней не раз. Нечему там было скрипеть. Разве что тайник. Но почему тогда он скрипит? Что ему, Виктору, некогда петли смазать? Кстати, может, и некогда. Да и вообще не стоило сейчас об этом думать. А вот что стоило, так это пораскинуть мозгами насчет штучек Мамы.
Насчет них Виктор, конечно, прав, но только не совсем. Да, безусловно, существование его – Андрея, человека, о котором. Мама не знала почти ничего, самое главное: ни кто он такой, ни где его найти, служило некоей гарантией ее честного отношения к Виктору. Если с тем что-то случится и виновата в этом будет Мама, Андрей, может в любой момент появиться, всплыть, как
С другой стороны, если бы Мама очень сильно захотела, то ей наверняка удалось бы определить, кто именно Андрей, а также вычислить его логово. В таком случае он сам легко превратился бы в дичь.
Однако попыток разузнать об Андрее поподробнее она не предпринимала, и это служило пока гарантией, того, что она в ближайшее время рассчитывает с Андреем и Виктором поработать. Наумов был уверен, что засек бы ее попытки разузнать о себе поподробнее, если бы они были. Но их не было.
Был еще один момент, до которого Виктор не додумывался. Вполне возможно, Маме и вовсе не нужно было заполучить их в свою команду. А зачем? Может быть, ей гораздо удобнее иметь при себе двух парней, на которых можно было бы в случае чего кивнуть: «Это не мои ребята. Я не отвечаю за их штучки. И вообще им было дано совершенно противоположное задание, а они что-то напутали. Да об чем разговор, так вот же они, вот, можете делать с ними что угодно, я вам их отдаю».
И если так произойдет, то у Мамы хватит ума сдать их вместе, обоих. И не она уже будет узнавать, кто такой Андрей, и брать его на мушку. Тут будут действовать другие люди. И сделают они это все запросто, как два пальца об асфальт.
Что, в таком случае, останется делать им, двоим? Все что угодно, все, что в тот момент подскажут разум и инстинкт. Вот только, Андрей этого боялся, сделать в таком случае уже будет совсем ничего нельзя.
Уповать на справедливые разборки, слава о которых идет среди простых людей, не имеющих к этой системе никакого отношения и знающих о ней лишь по смутным слухам? Смешно! Что значит их слово против слова Мамы? Да ничего, совершенно ничего.
Нет, в подобном случае останется лишь бегать, словно пуганые зайцы, и ждать, откуда прилетит пуля охотника. Может быть, некоторое время они так и продержатся. Но не до бесконечности же? Виктор, снова устроившись напротив него, острым чутьем угадав, что напарник думает о чем-то серьезном и мешать ему не стоит, молча закурил. Андрей сделал то же самое.
«В конце концов, – подумал он. – Если Мама решится нас по-серьезному сдать, шансов выжить будет очень мало».
Вот только даже в таком случае он не собирался поднимать лапки кверху.
«И вообще чего это я запаниковал? К дождю, что ли? Давай-ка, браток, жить по принципу: будет день – будет пища. Вот так, и никак иначе. А то так недолго и мигрень заработать, причем без всякого шампанского и шоколада».
– Ну что, пора? – спросил он у Виктора.
– Конечно пора, – встрепенулся тот. – Счас мы Маме сюрпризик преподнесем. Она-то думает, что я к ней заявлюсь один, а мы придем вдвоем. Обрадуем бабулю?
И он подмигнул.
– Факт, обрадуем, – поддержал его Андрей и подмигнул в ответ. – Думаю, наш сюрприз ей понравится.