Смерть под аплодисменты
Шрифт:
В половине одиннадцатого раздался первый звонок. Это была Нина Владленовна.
– Теперь вы понимаете, что я была права? – спросила вдова Зайделя. – В самом театре или около него действует группа бандитов, которые устраняют известных актеров. Сначала убрали Зайделя, а теперь и Федю Шункова.
– У нас пока нет твердой уверенности, что это сделали одни и те же люди, – осторожно ответил Дронго.
– Второе убийство подряд, – взволнованно напомнила Нина Владленовна, – ничего так просто не бывает. Это настоящий заговор против аристов,
– Следователь еще вчера начал расследование, – уклончиво сообщил Дронго, – я полагаю, что вам нужно немного подождать.
– Но теперь вы понимаете, что я была права? – все еще настаивала вдова Зайделя.
– Безусловно, правы, – вздохнул Дронго. – Но давайте немного подождем и дождемся официальной экспертизы.
– Да-да, конечно, – согласилась Нина Владленовна, – я буду ждать вашего звонка.
Он едва положил трубку, как раздался следующий телефонный звонок. Это был Арам Саркисович Аствацатуров.
– Вы понимаете, что происходит? – Когда он нервничал, его армянский акцент чувствовался сильнее. – Убивают уже второго артиста! Сначала заменили рапиру, потом убили Шункова. Я больше молчать не буду. Пойду сегодня к следователю, пусть назначает экспертизу этой рапиры. И пусть даже меня посадят за халатность, но я выведу следователя на этих бандитов.
– Только немного подождите, – посоветовал Дронго, – пока ничего неясно и мы не можем знать, чем все это закончится.
– Бандитов нужно найти и арестовать, – убежденно произнес Аствацатуров.
Через минуту снова раздался телефонный звонок. Звонила Светлана Рогаткина.
– Здравствуйте, господин продюсер, – немного насмешливо произнесла она, – я узнала ваш номер телефона у нашего завхоза. Вчера вечером вас видели со следователем, а потом вы долго сидели в салоне машины Ольги Сигизмундовны. Наверное, выражали ей соболезнования по поводу потери друга…
– Не нужно говорить со мной в таком тоне, – предложил Дронго. – Не забывайте, что он погиб.
– Это вы забыли о том, что вы не продюсер, а сыщик. Обманывать всегда некрасиво. Сначала напоили меня, потом расспрашивали про Зайделя и наших мужчин, а потом отвезли домой, оставив мою машину на стоянке. Я утром ловила полчаса такси.
– Вы считаете, что мы сделали неправильно и вас нужно было проводить на стоянку, чтобы вы забрали свою машину и в таком состоянии сели за руль? – уточнил Дронго.
– Я этого не говорила. За доставку – спасибо. А за обман я на вас обиделась. Вы могли бы сказать, что расследуете смерть Зайделя, а вместо этого вы мне лапшу на уши вешали.
– Не хотели вас беспокоить. За обман примите мои извинения. Хотя мы вели себя хорошо и, проводив вас домой, сразу уехали.
– Лучше бы остались. Хотя бы вдвоем. Тоже мне джентльмены, – пробормотала она, – только и способны на такой дешевой обман.
– Больше не будем, – пообещал он, прекрасно зная, что не сдержит своего обещания.
– Будете. Если научились лгать, то будете.
– Учту ваши слова.
– Вы уже знаете, кто убил Федора?
– Пока нет. Но полагаю, что мы сумеем довольно быстро вычислить преступника. Учитывая, что вчера днем между погибшим Шунковым и Ольгой Сигизмундовной произошла серьезная размолвка…
– Она дала ему отставку! – обрадовалась Светлана. – Вот так бывает со всеми альфонсами. Рано или поздно их изгоняют из приличного общества.
– Но она успела выяснить отношения и с собственным сыном, – сообщил Дронго.
– Это их семейное дело, – отмахнулась Рогаткина, – меня больше волнует, кто и зачем убил Шункова. Вы сумеете найти убийцу?
– Буду стараться, – пообещал он.
– Но вообще-то спасибо, – сказала она, – не ожидала, что вы окажетесь таким целомудренным. Среди продюсеров такие уже не водятся. А среди детективов, видимо, встречаются. Я была готова оставить вас у себя в квартире. Почему вы отказались?
– Я женатый человек, – сказал он, слушая свою фразу.
Фраза прозвучала неубедительно на десятом году двадцать первого века в огромном и современном мегаполисе. Даже среди детективов не осталось таких, которые посчитали бы это обстоятельство достойной причиной для отказа. Светлана рассмеялась.
– Вы однолюб? У меня был один такой знакомый. Несколько месяцев рассказывал мне о своих чувствах, а потом, узнав, что я поехала в молодежный клуб, обиделся и не захотел со мной разговаривать.
– Просто считаю невозможным для себя встречаться со свидетелем происшествия, пока веду свое расследование, – честно признался он.
– Но обещаете, что сразу после завершения дела приедете ко мне? – Кажется, эта молодая особа совсем не знала стыда.
– Не обещаю, но подумаю, – пробормотал Дронго, улыбнувшись. – До свидания. – Он положил трубку и обернулся к Вейдеманису: – Еще один телефонный звонок, и я начну медленно сходить с ума. Они словно сорвались с цепи! Второе убийство вывело их из мирной спячки. Все хотят мне помочь и посоветовать, как лучше вести расследование.
Опять зазвонил городской телефон. Дронго посмотрел на аппарат, но не стал брать трубку. Раздалось несколько звонков, и включился автоответчик, сообщивший, что позвонивший может оставить сообщение. Они услышали взволнованный голос Кабанца.
– Вы были правы. Алло, вы слышите меня? Снимите трубку, если вы меня слышите. Это совсем другая рапира. Вы можете себе представить? Экспертиза дала однозначное заключение. Рапира, которая была в руках Марата Морозова, не принадлежит к группе рапир, которые числились в инвентаризационном списке театра. Это совсем иная рапира, и очень остро заточенная.
Дронго снял трубку.
– Поздравляю вас, – спокойно сказал он, – это прежде всего ваша большая победа. Вы поднялись даже над собственным решением о закрытии дела…