Смерть под кактусом.
Шрифт:
«Волга» остановилась возле главного корпуса. Растолкав подругу и заработав при этом укоризненный взгляд Феди, я вылезла на свежий воздух. В пансионате все было по-прежнему: тихо, чинно и безлюдно. Впрочем, трудно было ожидать, что по поводу нашего исчезновения здесь выкинут траурные флаги. Не дожидаясь, пока подруга сможет-таки отыскать выход из машины, я поднялась в вестибюль.
Небольшие изменения в размеренном существовании пансионата все-таки произошли. Вместо пухленькой брюнетки Сони за столом дежурного администратора
— Вам кого? — строго спросила она меня, тщетно стараясь скрыть волнение за суровой маской.
— Никого... — растерялась я. — Я тут... отдыхаю.
Девушка вроде успокоилась, но потом встрепенулась:
— Что-то я вас не помню... Вы из какого номера?
— Я тоже вас не помню, — буркнула я. — Из четыреста первого.
Мой ответ привел молоденькую администраторшу в некоторое замешательство.
— А вас разве еще не выселили? — подозрительно спросила она, прищуриваясь.
Намек на подобное безобразие меня сразил.
— Это с какой стати? Номер оплачен...
— Ах да! — порывшись в толстой зеленой тетрадке, заискивающе улыбнулась девушка— Извините! Собирались только, но не выселили...
Я сердито сверкнула глазами и направилась к лифту. Тут администраторша поспешно крикнула:
— Подождите! Раз вы из четыреста первого, то вам просили передать...
Я вернулась к столу. Она выдвинула ящик и протянула мне мою пластиковую дамскую сумку. Ту самую, с фотографиями, что подобрал возле музея Шах. Недоуменно моргая, я взяла ее в руки.
— А кто передал? — спросила я, не решаясь расстегнуть «молнию».
— Мужчина.
— Когда?
— Сегодня.
— Сегодня? Во сколько? — вытаращила я глаза.
— Часа три назад...
Три часа назад Шах лежал на просевшей могилке, глядя стеклянными глазами в небо. Честно говоря, я растерялась. Поэтому расстегнула застежку и приоткрыла сумку и коричневую папку с потрепанными тесемками...
— Мужчина со шрамом? — теперь настала моя очередь смотреть на девушку с подозрением.
— Нет, — затрясла она головой, и пугливая настороженность в ее глазах весьма скоро сменилась величайшим любопытством. — Никакого шрама. А что?
— Ничего... Спасибо! — я уже была возле лифта.
Оказавшись в номере, я первым делом заперла дверь,
прошла в гостиную и, положив папку на столик, развязала тесемки. Все фотографии и документы, включая карты, были на месте. Недоуменно хмурясь, я подняла последний листок и вдруг увидела полароидный снимок. На кафельном полу в луже крови лежала рыжеволосая Моль... Снимок выпал из задрожавшей руки и шлепнулся на пол.
— Проклятая ящерица... — прошептала я, тихо опускаясь в кресло.
А потом вдруг схватила сумку, распахнула и заглянула внутрь. Приподняв жесткое дно, я просунула под него пальцы и вытащила
Грохот, донесшийся из коридора, дал понять, что к номеру приближается подруга.
— Светка! Ты здесь? — забарабанила она кулаком в дверь. — Открой, это я!
Я сгребла все в охапку и сунула под столик.
— Чего это ты закрылась? — подозрительно сощурилась Мегрэнь, стоило только мне отпереть замок.
— Машинально, — отозвалась я, с досадой оглядывая возникшего следом за Тайкой Федю. — Привычка...
— А! — перехватив мой взгляд, Тайка заметалась по комнате настороженным взглядом, потом развернулась к Феде. — Ну, мы тут отдохнем немного...
Федя заторопился:
— Некогда отдыхать, девчонки! Юрий Алексеевич сказал, что после обеда уезжаем. Так что собирайтесь.
— Юрий Алексеевич пусть в своем кабинете командует, — возмутилась Тайка, хмуря брови. — Ему надо, вот пусть и едет. А у нас отпуск!
Федя перебил ее вежливо, но твердо:
— Юрий Алексеевич сказал, что уезжаем. И в свете открывшихся обстоятельств это значит, что уезжаем...
— Хорошо, Федя, — встряла я, судорожно размышляя, что это за обстоятельства и в каком свете они открылись. — К обеду мы будем готовы.
Услышав то, что хотел, Федя кивнул и живо ретировался.
— Это что еще? — сердито повернулась ко мне подруга, проводив его взглядом. — Чего ты им потакаешь? Им только дай, они всю жизнь командовать будут!
— Кто? — не поняла я.
— Мужики! — с нажимом ответила Тайка. — А ты про кого?
— А я про органы... Боюсь, у меня с ними проблемы, — завздыхала я, в волнении теребя пальцы.
— Заболела, что ли?
— Какое, к чертям, заболела, — вяло огрызнулась я. — Я про правоохранительные... — Отодвинула журнальный столик и все рассказала. Несколько минут подруга молчала. Более всего ей приглянулся снимок. Она вертела его и так, и этак, прищуриваясь и причмокивая губами.
— Знатно он девушку рубанул... Теперь понятно, почему ты зеленая... А позвонки не перебил, нет? — она заинтересованно посмотрела на меня, меня чуть не стошнило. — Могла бы поинтересоваться... В интересах следствия, я имею в виду. Нам один раз в морге...
Я зажала рот ладонью, вскочила и бросилась в туалет. Когда вернулась, Тайка перебирала содержимое папки.
— Все на месте, — сообщила она, захлопывая папку. — Все до единого листочка. К чему бы это?
Подруга задумалась, и вдруг лицо ее прояснилось:
— А ты помнишь, что сказала мать игуменья? — Я насторожилась, потому что помнила все, что сказала мать игуменья, но ничего, что еще могло беспокоить подругу, там не было. Кроме... — Она сказала, что они нашли не всю коллекцию, а только ее часть. А вдруг...