Смерть под крышами
Шрифт:
– Что за «красный дом»?
– Да мы проходили, где электросеть.
– Понятно! Вот что, ребята, спасибо за разговор, много интересного услышал. Сам немного добавлю, вы ведь только про укусы знаете. Но, когда бьешь мертвяка, пикой, битой, топором, даже стреляешь, от него ошметки летят, внутренности. Если брызги попадут на открытое лицо, нос, глаза, рот, на ранку какую, считай, такой же станешь через час, не больше.
– Так-то тоже думал, может, очки бы где найти, так они все с диоптриями. А в темных ничего не видать.
– Смотрю, соображаешь, Андрей!
– Что мне не соображать,
– Понятно. Вот что подумал, оставайтесь здесь жить, квартира здоровенная, условия есть, тетку эту прибью. Вытащим во двор, быстро все выветрится.
– Ты это серьезно, Игорь?
– удивленно спросил Андрей, - мы ведь бомжи безродные.
– Во-первых, мы сейчас все безродные и все почти бомжи. Во-вторых, вы люди вроде нормальные. И к таким условиям привыкшие, шансы даже выше, чем у остальных. И мне стало бы спокойнее, что кто-то есть еще живой.
– Чем же мы тебе так понравились?
– Андрей смотрел на меня подозрительно, а Настя удивленно подняла брови.
– Во-первых, вы смелые, по ночам ходите, не боитесь мертвецов.
– Да какие смелые, просто перепуганные до смерти, так что уж и сил бояться не осталось. Еще и на рожон не лезем, а еще подумали, раз нас Бог миловал, может, для чего-то хорошего у нас оставил?
– Еще поговорил с вами, про вашу жизнь услышал, уже «два-ноль», считай. И перегаром от вас не несет, это «три-ноль».
– Про перегар сразу скажу, в трезвенниках не ходил. Из-за чего и судьба под откос пошла, всего лишился. Ведь образование высшее, работал за Волгой, в институте микроэлектроники. Только все выпивка, да дурь моя сгубили. Если бы не Настенька, помер бы давно. Она и про деревню надоумила, там почти и пить бросил, честно! А как все это началось, так снова начал. Не «накирявшись», спать не ложился, иначе не заснуть никак. Пока один раз, еще на «Перекопе», едва живые ушли от мертвецов, прозевал их. «Пьяный ты ничего не соображаешь», сказала мне Настя, «Хочешь жить сам и не хочешь, чтобы я не жила, давай, совсем завязывай». На себя еще бы плюнул, а вот Настьку жалко, хорошая она. Вот, считай, третий день идет. Знаешь, что-то не тянет, то делом заняты, то Настюху успокаиваю.
– Это нервы, наверное, переживания такие выпали.
– Знаешь, что скажу, переживания у меня раньше, до всего этого случались. Сейчас не переживаю, просто живу одним днем и все. Родня какая и оставалась, для меня умерла еще в прошлой жизни. Не знал и тогда, где они, сейчас тоже. Что толку, жалей не жалей, ничего не сделаешь. Что есть, его пользуем. Вот Настя осталась, мы с ней о многом теперь говорим, все не наговоримся. Раньше до того не доходило, все в себе держал, обида на всех давила. Теперь не на кого обижаться... За предложение спасибо, может, и подумаем, решетки бы сюда крепкие... Сейчас мы, наверно, к себе, ты не против?
– Нет, единственно, попрошу, как соседку успокою, поможешь вытащить?
– Как это, ты успокоишь?
– спросил Андрей.
– Выстрел в голову и все. Перед этим пленку постелить, чтобы не испачкать ничего, - сказал, хлопнув по кобуре.
– Понятно, - Андрей покачал головой. А Настя ничего не сказала.
Ключи
Прицеливаться в голову оказалось неудобно. Газовая труба, на которой висела хозяйка, оказалось под угрозой прострела. Подумал, сказал ночным гостям подождать, поднялся наверх, к себе и поменял ПМ на «Марголина», заодно и его проверю. Слетел обратно вниз по лестнице, постучал в дверь, звонок не стал нажимать, словно боялся кого разбудить. Но кто выйдет-то, сосед слева, так он уже пропал, Володька же рассказал. Наверху, кроме Пашки и стариков с третьего, никого нет. Парня так и не стал тревожить, раз обошлось.
Андрей и Настя встретили меня совсем дружелюбно, видимо, успокоились окончательно. Снова прошел на кухню, пришлось присесть на колено, чтобы стрелять снизу-вверх. Висящая на проводе хозяйка без устали тянула ко мне руки, вытаращив свои бельма. Конечно, она и при жизни не вызывала симпатию, сейчас совсем кошмар.
Прицелился в голову поверх провода, так, чтобы пуля входила через горло прямо в мозг. Как-то стреляли из «мелкашки» по испорченным фруктам. На крупных еще незаметно, арбуз порой оставался целым. А вот апельсин разрывало сзади хорошо, внутри, правда, почти фарш во всех случаях. Но так там экспансивными «климовскими» стреляли. Тяну за спуск, выстрел раздался по ночному громко, но не сравнить даже с «Макаровым». Мои мародеры и не вздрогнули, хозяйка уронила свои лапы вдоль туловища, тело обвисло. Оказывается, «мелкашка» на зомби действует совсем неплохо, самое главное, чисто. От ПМ сейчас, наверняка, сзади все бы залило содержимым черепной коробки.
Мы с Андреем, встав на табуреты, накинули пленку на голову мертвеца. Кое-как завернули, стараясь не прикасаться к телу, все только через пленку. Поверху прихватили скотчем, после чего Андрей перекусил провод найденными в кладовке кусачками. Тело шумно свалилась вниз, остальное «дело техники». Подняли, хотя и с трудом, мешок с телом и просто выкинули его во двор. Утром можно разобраться и утащить подальше.
Когда завершили это неприятную операцию, ожила рация.
– Волк, прием, Волк, прием! Это Рысь, что случилось?
– Рысь, это Волк, все нормально, очистили первый этаж с новыми друзьями. Прием.
– Что за друзья, откуда появились?
– Это владельцы банка, что на углу, - не удержался от шутки.
– Даже так?
– Познакомишься завтра, если будет желание, - это уже не лукавил, сам не знаю, когда увижу ночных мародеров в следующий раз.
– Все, можешь снимать наблюдение, и спать.
– Какой теперь сон. Можно, к вам спущусь?