Смерть под крышами
Шрифт:
– Да, пап, не думала, что вот так с тобой встретимся… - и деловито потянула меня к кухне, - тебе ведь покушать надо!
– Сама чем хоть питалась это время, Юлик?
– Так, доели твои запасы, поначалу ведь с подружкой спряталась. Что-то пробовали приготовить, но здесь у тебя продуктов нормальных нет. Поначалу казалось, совсем не до еды, а получилось вот так.
– Это от переживаний, когда волнуешься, всегда есть хочется. Сейчас поедим, потом поговорим обо всем, ты не против?
– Так долго ждала неизвестно чего, еще полчасика потерплю.
Вместе на кухне, открываю холодильник. Да, действительно, из недавних
– Чем же ты питалась, одним молоком и хлебом?
– Хлеба совсем немного, пельмени вместе доели, потом одна макароны с маслом готовила. Остатки яиц потратила, а икру твою сама вчера слопала, не думала, что появишься, извини...
– Да ладно, ты же не любила никогда?
– Но кушать-то надо, сказала себе, что это почти рыба, вроде селедки.
– Тогда поставь, пожалуйста, воду, макарошки отварим, они хоть остались?
– сам подумал, как неожиданно пригодилась баночка икры, оставшаяся со случайного свидания.
– Еще бы не остались, в кладовке целая коробка. И еще полно твоих консервов, одна тушенка, даже рыбки никакой или «доширака»!
Пока Юля заполняла водой кастрюльку, обратил внимание, что наливает из кувшинчика с фильтром. Про себя отметил, надо таких фильтров раздобыть, пока еще возможно. Проверил «женскую» ванную, действительно, воды по кромку. Не шутила дочка, сделала так, как научил, даже пробка в заполненной ванной замотана для надежности полиэтиленовым пакетом. Разве мог подумать, что вот так пригодится моя «наука». На кухне и в прихожей вдоль стен банки пятилитровые, которые собирал на балконе к началу дачного сезона. Это моим родителям на дачу, но теперь дома пригодились. Почти все заполнены, видимо, дочка периодически занималась. Умничка, это не помешает, одна банка это пять литров воды, считай, можно на два дня еды приготовить!
Вернулся на лоджию, забрал с подоконника оставленные мелочи, покрепче завязал мешки с грязной одеждой. Подумал, может, постирать? Мне эти куртка и штаны явно не по фигуре. Но вполне кому другому пригодятся, ведь добротная одежда скоро станет проблемой. Вода есть, электричество тоже, «стиралка» в порядке, потом все равно без пользы стоять станет. Решил вернуться к этому после обеда, есть хотелось жутко.
Прошел на кухню, там вода грелась, синяя коробочка с итальянскими макаронами на столике рядом с плитой. Теперь надо и об остальном позаботится.
– Юлик, не видела, где «зарядные» лежат?
– Конечно, видела, мой телефон на второй день разрядился. Но нашла только зарядку с USB, в коробке из-под твоего коммуникатора.
– Решил перейти на высокие технологии?
– с некоторыми ехидством спросила дочка.
– Почти, подарок от солидной компании, вместо старого телефона теперь, - так вот как эта штука называется, все никак не мог вспомнить!
– Ты серьезно? Ведь на этой модели нет «симки», только «блютуз» и «вай-фай»! Вот почему до тебя не дозвониться было!
– А когда мне сообразить, как подарили, и дня не попользоваться... Подключи, пожалуйста, еще и аккумулятор от фотоаппарата, к нему «зарядка» в детской... твоей комнате. Кое-что успел заснять за окном, пока в больнице отсиживался.
– Когда хоть ты успел… А там страшное, да? – дочка постепенно оживляется.
–
– А зачем он сейчас, все равно мобильной связи нет?
– Пока без сознания лежал в больнице, могли звонить или прислать важное сообщение.
– Точно, непринятые должны сохраниться. Может, он в спальне? Сейчас поищу.
– Давай, пока за обедом послежу.
Остался на кухне, ждал, пока закипит вода. Потом разломал пополам спагетти, опустил в кастрюлю, стараясь не обжечься брызгами, как обычно. Отлучился в кладовку, где хранились припасы, достал банку говяжьего гуляша местного производства. Что бывшая жена, что дочка, не любили свинину.
Делал все не торопясь, словно оттягивал то, ради чего, собственно, и рвался в свой дом. Говорил себе, теперь спешить некуда, все успею, иначе снова что-то напутаю. Наверное, от ощущения, что дочь со мной, хотел продлить ощущение неожиданной радости, и почти мирного спокойствия. А еще боялся снова очнуться от сна посередине дороги за рулем «ГАЗона» в окружении оживших мертвецов.
Юля нашла зарядное устройство для фотика, крикнув мне, что подключила аппараты к сети, вернулась на кухню, уселась за стол. Заявила, что моей «Нокии» не нашла, только «зарядку», и что штекер, как у ее навороченного телефона. И это с такой радостью, словно зомби совсем исчезли. Так что остается искать мой старый телефон только на работе, где же ему еще быть? Все равно туда придется добираться, но об этом потом, потом!
Спагетти почти сварились, открыл банку тушенки, по кухне поплыл невероятный аромат. У меня даже закружилась голова, пришлось присесть на стул.
– Что с тобой, папа, тебе плохо?
– Нет, Юля, просто три дня почти ничего не ел.
– Представляю, что же ты мне расскажешь о своих приключениях…
– Конечно, только сначала ты о себе. Как здесь очутилась, как тебе повезло со всем этим. Вообще, все-все, что произошло.
– Мне-то особо рассказывать нечего, три дня здесь сижу, половину без телефона и прочих новостей. Телевизор тоже на второй день отключился, как и интернет…
Смотрю на дочку, и все равно, не верю, что она передо мной. За эти полтора года совсем не повзрослела, хотя уже второй курс заканчивает. На лице никакой косметики, впрочем, она ей особо и не требовалась. От меня Юльке достались глаза, губы, пожалуй, ещё брови. А вот цвет волос пополам с мамой поделили, тёмно-русые. Хотя сейчас высветлилась, стала почти как Марина, бывшая супруга. И причёску поменяла, при прошлой встрече еще заметил, теперь волосы не падают на плечи. Пытаюсь найти на ее лице следы пережитого. Оголодать не успела, но лицо осунулось, по глазам вижу, не досыпала. Да и как заснуть, когда кругом такое происходит.
– Пап, ты сначала это! – достала из холодильника одну из оставшихся баночек мацуна* (* армянский кисломолочный напиток).
– Юля, а сама что, не будешь?
– Пап, три дня его ем, он, конечно, вкусный, но хочется чего-нибудь другого, посущественнее.
Прямо из банки маленькой ложечкой стал поглощать невероятную молочную нежность. Мацун и так хорош, но после моей «лечебной диеты» в больнице казался божественным. По животу растекалось приятное ощущение наполненности. Вроде бы чуть полегче стало, пора продолжить кулинарные изыски.