Смерть полна сюрпризов!
Шрифт:
– Саня! – Я потрогал его за плечо. – Эй!
Он что-то промычал, пошевелился, но просыпаться и не подумал. Ну, дела! Таким я его никогда не видел. Здоровяк если и опрокидывал стаканчик мимоходом, так на его поведении это никоим образом не отражалось. Веселым он итак всегда был, хоть после стаканчика, хоть без него…
После того, как Коля Маленький принимал на грудь, выиграть в шахматы у него было невозможно, это я давно заметил. Сегодня и подавно проигрывал, поскольку мыслями все возвращался к Сашке, сидящему под воротами. Мне
– Коля, – попросил я Маленького, когда другой водила, Толик, засобирался домой. – Я вызову такси с гаражного телефона, поможешь мне Сашку загрузить? Домой к себе его заберу. А то ночью загребут, обчистят, в вытрезвитель упекут, на работу телегу накатают…
– Благородное решение, – оценил Коля.
Сашка был здоровый кабан и вправду. Кое-как мы с Маленьким загрузили его на заднее сиденье. Коля решил со мной ехать, помочь. Нормальный мужик.
К счастью, в такси Сашка, наконец, проснулся, узнал меня:
– Тима? Привет, дружище… Где я? Куда мы едем? Коля?.. – Сашка говорил жалобным голосом, точно ребенок, и нисколько не был похож на погромщика, грозившегося лишить проректора по АХЧ хозяйства, причем не институтского, а его личного.
– Ко мне едем, Саша. Поспишь у меня. Чего на улице сидеть?
– У-у-ух! – простонал Сашка, хватаясь за голову, и закрыл глаза. Опять уснул.
Подъехали к дому, Сашка, слава богу, более-менее пришел в себя. Пыхтя и отдуваясь, поднялся со мной на пятый этаж. Коля убыл к себе на том же такси. Трояк, заработанный мной у Кирилюка, был потрачен, таким образом, на благое дело.
Утром Сашка проснулся раньше меня. Когда я продрал глаза, он уже хлопотал на кухне: грел чайник, а под крышкой сковороды оказался готовый омлет. Яйца и молоко он нашел в моем холодильнике.
– Я тут похозяйничал, – с виноватой улыбкой сказал он, – ничего?
– Правильно! – одобрил я. И, понимая уже, что не надо, все-таки достал из заначки четверку, которую держал вместо спирта для дезинфекции, показал гостю: – У?
– Не-ет! – категорически помотал головой Сашка. – Спасибо, конечно, но я не похмеляюсь. Убери заразу!
Вообще-то он был на вид как огурец. Словно и не пил вчера.
– Контрастный душ – это классно! – объяснил он свой свежий вид. – Вот за что люблю городские квартиры. Летом-то у меня тоже душевая работает – из бочки. Ну а зимой – только в баньку. Тоже, конечно, хорошо, но каждый день не попаришься!.. Где у тебя курят?
– Здесь можешь, – разрешил я.
– Ну! Чего это я буду в кухне чадить?
– Тогда пойдем на балкон.
На моем узком балконе Сашка показался еще здоровее. Просто геркулес!
– К другу вчера завалился, обиду вином залить, – признался он. – Здесь, в Горьком, живет. Рулит в одной конторе. Вместе по горам бегали… Ты уже в курсе истории?
– Слухи одни.
– Вот, гляди, – Сашка расстегнул рубашку. Поверх чистого
– Ни хрена себе!
– Ага. Он, козлина, нажрался и к Маринке полез, – подтвердил Сашка мою версию. – Она в баню им с Санычем бражки принесла. («Саныч – это ректор, Василий Александрович», – понял я). А они и до того уже набражничались! Саныч, так тот вообще на полке уснул. А этот лапы распускать вздумал! Вывалился к ней в предбанник голым, урод. Хоть бы полотенцем обмотался!
Я домой с пилорамы пришел, смотрю, сестренка за забором сидит, съежилась, как воробей, трясется вся! Как узнал, в чем дело, так и дал им разгона! Начальнички! Оборзели! Лозовой, поганец, в дом убежал, я за ним. А он с ножом на меня. Не ожидал! Достал маленько… Вчера хотел найти урода, условие поставить. Я забываю про нож, а он – чтобы сестре моей в институте козни не строил. А то ведь выживет ее. Как думаешь, Тима?
– Поговорить спокойно, да и все. Сам, поди, понимает, что не прав. Это, если мягко сказать.
– Прячется от меня, сука!.. Или уж набить ему морду, отвести душу? А Маринка пускай в политех переводится… Переведут ли еще? – тут же засомневался рассерженный брат оскорбленной сестры.
– Сань, – сказал я. – Да что они ей сделают? Зачем им это надо? Лозовой, он же проректор по хозчасти. Его видят только те, кто работает при институте. А ректора, того вообще за целый год можно не встретить ни разу. Он то в министерстве, то в комиссии какой-нибудь, то депутатствует. Это же не преподаватели, лекций студентам не читают.
– Да? Ты прав, пожалуй. Если Маринку трогать не станут, то и хрен с ними. Только на охоту пусть не приезжают больше! К нам им отныне путь заказан! – сказал он мне так, будто я, простой студент, да еще «академик», мог передать такое ректору с проректором!
К гаражу Светуля подошла с первым же ведром в этот раз. Ведро у бабы оказалось полным, упрекнуть было не в чем.
– Сил нет! – сказала Света, брякнув ведром об асфальт. – Надо перекурить!
– Всякое большое дело начинается с маленького перекура, – согласился я. Взял ее ведро, донес до контейнера, опорожнил, пустое поставил перед ней и полез за сигаретами.
– А где Вовочка? – спросила она, прикурив от моей зажигалки.
– Тебе виднее, – тонко усмехнулся я. Света презрительно фыркнула в ответ и тут же улыбнулась мне:
– Нифертити свидание назначил?
– Я?! Думаешь, она пойдет со мной на свидание? У нее, я заметил, ухажер имеется – куда нашим! Такой солидол…
– Да ладно! Он за бугор скоро свалит со своим папачесом, в длительную командировку. В одной конторе работают. Только папаша – зубр, а сынок – без году неделя… Можем пикничок организовать. Хочешь?