Смерть после бала
Шрифт:
— Несчастный случай! — лукаво заявил он. — Боюсь, миссис Холкат-Хэккет, что вы рассердитесь на меня!
— Ну что вы, сэр Герберт! — воскликнула миссис Холкат-Хэккет. — Это невозможно!
Генерал снова сказал:
— Что?
— Эта юная леди, — продолжал Каррадос, сжимая локоток девушки, — едва начала танцевать со мной, как вдруг у нее разболелся зуб! Такая неудача для нас обоих!
Миссис Холкат-Хэккет взглянула на свою подопечную с холодным отчаянием.
— Что случилось, дорогая? — спросила она.
— Боюсь, что мне лучше поехать домой.
Леди Каррадос взяла ее за руку.
— Какая досада! — воскликнула она. — Может быть, мы что-нибудь
— Нет, нет, пожалуйста, — пробормотала бедняжка, — действительно, мне лучше поехать домой. Я уверена, это скоро пройдет. Пожалуйста.
Неожиданно генерал проявил себя с лучшей стороны. Он встал, обнял бедную девушку за плечи и повернулся к леди Каррадос.
— Мы, пожалуй, поедем домой, — сказал он. — Что? Бренди и гвоздичное масло — лучшее средство. Очень жаль. Прошу прощения. — Он обратился к жене: — Я отвезу ее домой. Вы оставайтесь. Я вернусь за вами позже. — Он снова повернулся к своей подопечной. — Пойдем, детка. Нужно взять твою накидку.
— Вам не обязательно возвращаться за мной, дорогой, — сказала миссис Холкат-Хэккет. — Я отлично доберусь сама. Оставайтесь лучше с Розой.
— Если позволите, — вмешался лорд Роберт, — я был бы счастлив проводить вашу супругу домой, генерал.
— Нет, нет, — начала было миссис Холкат-Хэккет, — я… пожалуйста…
— Прекрасно, — сказал генерал. — Меня это устраивает. Что? Пожелай всем доброй ночи. Что? — Он раскланялся и обменялся с мужчинами рукопожатиями. Сэр Герберт отправился провожать их. Миссис Холкат-Хэккет обратилась к леди Каррадос с пространными объяснениями и извинениями.
— Бедная девочка! — сказала леди Аллейн.
— Вот уж действительно, — пробормотала Трой.
Миссис Холкат-Хэккет так ничего и не ответила на предложение лорда Роберта. Когда он повернулся к ней, она тут же обратилась к сэру Дэвидсону.
— Придется свозить бедняжку к дантисту, — сказала она. — Представляете, какой будет ужас, если в разгар сезона у нее вдруг раздует щеку! Ее мать — моя лучшая подруга, но этого она мне не простит. Просто катастрофа!
— Это действительно неприятно, — довольно сухо ответил сэр Даниэль.
— Так, значит, я жду вас в восемь двадцать семь, — заявила Люси Лорример, принимаясь собирать свои шарфы и накидки. — У меня будет только мой брат, тот самый, у которого неприятности. Мне кажется, пора бы поужинать. Где миссис Холкат-Хэккет? Надо полагать, мне следует поздравить ее с успехом, бал удался, хотя должна заметить…
Сэр Даниэль поспешно вмешался:
— Позвольте, я провожу вас в столовую, — прокричал он, бросив страдальческий взгляд в сторону миссис Холкат-Хэккет и леди Каррадос. Подхватив Люси Лорример под руку, он поспешно увлек ее прочь.
— Бедная Люси! — вздохнула леди Аллейн. — Она никогда не имеет ни малейшего понятия, где находится! Жаль, что он остановил ее, Ивлин. Интересно было бы послушать, какой недостаток она нашла в вашем гостеприимстве?
— Если мы последуем за ними, Ивлин, — заметил лорд Роберт, — мы это скоро выясним. Трой, дорогая, похоже, что тот молодой человек направляется к вам с самыми серьезными намерениями. Может быть, позже вы со мной еще потанцуете?
— Конечно, дорогой Банчи, — сказала Трой и последовала за своим партнером.
Леди Каррадос предложила лорду Роберту встретиться в столовой через десять минут и направилась в конец зала, крепко сжимая в руках сумочку. При выходе она столкнулась с сэром Даниэлем и Люси Лорример.
Леди Аллейн, встревоженно глядя ей вслед, заметила, что она покачнулась. Дэвидсон быстро шагнул ей навстречу и подхватил под локоть. Леди Аллейн
Лорд Роберт спросил миссис Холкат-Хэккет, не хочет ли она потанцевать. Она принялась довольно неуклюже отказываться:
— Боюсь, что я обещала этот танец… мне очень жаль… ах, вот и он!
Из дальнего конца зала к ней направлялся капитан Уизерс. Миссис Холкат-Хэккет поднялась и поспешила к нему навстречу. Он молча обнял ее за талию и закружил в танце, глядя прямо перед собой.
— А где Рори? — обратился лорд Роберт к леди Аллейн. — Я рассчитывал увидеть его здесь. Он отказался поужинать с нами.
— Он еще на службе. Завтра рано утром уезжает на север. Банчи, не ваш ли это капитан Уизерс? Тот самый, которого мы видели на приеме у Холкат-Хэккетов?
— Да.
— У нее что, роман с ним? С виду похоже на то.
Лорд Роберт поджал губы и принялся разглядывать свои руки.
— Это не просто праздное любопытство, — сказала леди Аллейн. — Я беспокоюсь за этих женщин. Особенно за Ивлин.
— Не хотите ли вы сказать, что Ивлин…
— Нет, конечно. Но у них обеих какой-то затравленный вид. Если меня не обманывает зрение, Ивлин только что чуть не упала в обморок. Ваш друг Дэвидсон заметил это и, по-видимому, хорошенько ее отчитал. У меня такое впечатление, Банчи, что она держится из последних сил.
— Пойду поищу ее и отведу ужинать.
— Да уж, присмотрите за ней, сделайте милость. А вот и моя Сара.
Лорд Роберт отправился на поиски. Ему понадобилось немало времени, чтобы обойти бальный зал, стараясь не столкнуться с танцующими парами и не споткнуться о ноги сидящих в углу родительниц. Внезапно у него возникло чувство, будто в этот уютный мирок ворвался кто-то посторонний и распахнул все окна и двери, впустив яркий безжалостный свет, при котором все те, кого он любил и кто ему были дороги, вдруг переменились и стали казаться ему мелочными и суетными. Его племянник Дональд, который отвернулся от него, когда они столкнулись в холле, оказался испорченным, эгоистичным мальчишкой, лишенным всяческих идеалов и элементарных понятий о чести. Ивлин Каррадос вдруг предстала перед ним как женщина, которую преследует воспоминание о каком-то постыдном поступке, отдавшем ее во власть шантажиста. Его воображение разыгралось, на лицах присутствующих мужчин ему стали мерещиться бесчестность Уизерса, напыщенность Каррадоса и откровенная тупость старого генерала Холката-Хэккета. Он неожиданно погрузился в глубочайшую депрессию, сродни ночным кошмарам. Скольких из присутствующих женщин можно было бы назвать добродетельными? А дебютантки? С тех пор как вернулась мода на прежние традиции, их повсюду сопровождали и опекали женщины, чья частная жизнь показалась бы чудовищно безнравственной, если бы ее стали рассматривать при этом безжалостном свете, который неожиданно вторгся в мир лорда Роберта. Этих девушек в течение трех месяцев холили, лелеяли и оберегали ото всего, и тем не менее они слышали такие вещи, которые ужаснули бы его сестру Милдред в их возрасте. Он подумал, а вдруг викторианская и эдвардианская эпохи — это всего лишь случайные эпизоды в истории общества и вся их благопристойность и строжайший этикет так же искусственны, как румянец на щеках современных женщин. Эта идея показалась ему настолько удручающей, что впервые в жизни лорд Роберт почувствовал себя старым и очень одиноким.