Смерть приходит на свадьбу…
Шрифт:
— Нет, не может быть. Если Нафиса и могла немного ревновать на свадьбе, то не до такой же степени. Дмитрий Сергеевич так сильно влюблен в нее, не замечает других девушек и не дает никаких поводов для ревности.
— Эх, Наталья Георгиевна, вы даже не представляете себе, на что способны ревнивые женщины.
— А откуда Нафисе знать, что Света влюблена в Диму? Если даже я об этом раньше не думала. Нет, она не могла знать.
— Кто еще мог быть заинтересован в смерти невесты?
— Вот так, сильно, в Диму больше никто не был влюблен, остальные только симпатизировали… А когда он лежал
— Почему Дмитрий лежал в больнице? Что с ним было-то? — Алексей Михайлович вцепился в Наталью Георгиевну, ему понравилось, как она подробно отвечает на все вопросы, — клад, а не свидетельница.
— Вы не знаете?! — Наталья Георгиевна была в восторге, представилась редкая возможность показать свою осведомленность. — Ему делали пересадку сердца, у него сердце донорское, не свое. А до этого он почти месяц пролежал в больнице, говорили, что уже все, конец, оттуда на своих ногах не выйдет. А он вон что, жениться надумал. Андрей Николаевич сильно расстроился.
— Они же друзья, что же он не рад за друга?
— Друзья-то друзья, но денежки делить никому не хочется. Андрей же рассчитывал, что доля Дмитрия Сергеевича останется в фирме, фактически достанется ему, а тот вдруг, мало того что выздоровел, так еще и свадьбу затеял. Да еще сказал, что эта его татарка будет у нас работать, что она хороший менеджер, сказал, что теперь она будет заниматься его денежными делами. А зачем это Андрею Николаевичу? То он сам хозяйничал, Дима не касался финансов, зачем ему, больному, деньги? Он же собирался помирать, а теперь сказал, что все свое имущество оставит этой Фиске, хочет, чтобы его вдова обеспеченной была. Он-то все равно не жилец. И что это надумал жениться, с чужим-то сердцем?! Вроде умный человек, а вот такое сотворил.
— Что же в этом плохого? Все нормальные люди женятся. Может быть, он долго проживет.
— Это вряд ли, я с докторами разговаривала. Андрею обидно, конечно: фирму поднимали с нуля, а теперь эта Фиска придет на готовенькое. Только татар нам и не хватало.
— А вы, Наталья Георгиевна, кто будете по национальности?
— А при чем здесь я? Я в этой фирме с первого дня работаю, вместе с мальчиками организовывала, ну и что с того, что немка…
— Вам не нравится невеста?
— Да нет, ничего… Только Димочка все равно лучше, мог бы найти себе девушку поинтереснее. Прицепилась к нему…
— Возможно, она любит его?..
— Любит, конечно, любит… Кто же деньги не любит? Нет, не такая ему была нужна. Вот до Фиски у него была — королева. Я как увидела ее, так сразу сказала: «Димочка, девушка — супер, королева, но видно — стерва, акула. Такой палец в рот не клади, руку по локоть откусит».
— Эта девушка тоже здесь была?
— Нет, Иру он не приглашал. Что же он, ненормальный? Но она постоянно крутилась здесь около дома, караулила его, видать.
— Давайте подытожим, отметим на схеме квартиры, где
Наталья Георгиевна на минутку задумалась:
— Так, в той комнате трое наших мужчин пытались петь с помощью караоке, получалось очень плохо, потому я и запомнила. На той стороне, на лоджии, молодежь шумела, в этой комнате танцевали три, нет, четыре пары. Я увидела, что Алла грустит на лоджии, и вытащила ее оттуда, велела тоже идти танцевать. Подвела ее к Геннадию, а это идиот извинился, отказался танцевать. Сказал, что пригласил Юлю. А сам только шел приглашать, я потом слышала, как он ее уговаривал. После этого Аллочка вышла из комнаты.
— И вы ее больше не видели?
— Нет, только когда Света упала и все собрались на лоджии, она тоже прибежала.
— А Нина Васильевна где была?
— Она сказала, что ей что-то попало в глаз, размазалась тушь, надо умыться. Я ей тут же так прямо и сказала, что глупо плакать из-за Дмитрия, что она умная женщина и найдет себе другого, тем более, что он сердечник. Зачем взваливать на себя такое бремя, он будет все время по больницам ошиваться, а ей нянчиться с ним.
— Что это всем в час ночи приспичило умываться, купаться? Кто-нибудь видел, как Нина Васильевна выходила из ванной?
— Нет, вот этого я не видела. Я пошла на лоджию, хотела Гену выругать за то, что он отказался танцевать с Аллой, но он там целовался с Юлей. Сейчас у них это быстро, только познакомились — и уже целуются.
— Выходит, Нина Васильевна тоже могла…
— Но они не могли знать, что Нафиса в душе, — молоденький Николай Степанович азартно пытался разгадать тайну.
— Да, скорее всего, это получилось спонтанно. Кто-то не упустил такой шанс, — согласился с ним Алексей Михайлович и повернулся к Наталье Георгиевне: — Вспомните, пожалуйста, как вел себя каждый из гостей, когда девушка упала.
— Так… — Наталья Георгиевна на минутку задумалась: — Когда Юля закричала, я первая вышла на лоджию. Гена заматерился. Я его еще отругала, а он говорит: «Да ты, Георгиевна, глянь сама…» Он-то высокий, ему хорошо смотреть вниз, а я еле достаю. Спасибо, там маленькая скамеечка стояла, так я на нее влезла и выглянула. Смотрю — белое платье, я закричала, подумала, что это Нафиса разбилась. У меня чуть с сердцем плохо не стало, а Юля и вовсе побелела, губы дрожат. Я думала — сейчас упадет.
— Так, а остальные? У кого какая была реакция? Вы же там стояли и всех видели, кто, как подходил, что спрашивали, как смотрели на тело.
— Нормальная у всех реакция… Андрей подбежал, другие наши, мы их пропустили к перилам. Женщины только шептали: «Нафиса! Боже мой!» Все набились в лоджию. Ахали, а как еще себя вести? Потом стали оглядываться, Диму искать. Надо же было ему сказать, а никому не хотелось говорить, что его невеста разбилась. Да быстро все это произошло, я сейчас дольше рассказываю. Женщина с работы Нафисы закричала, за сердце схватилась, это та, которая постарше, Семеновна. А молоденькая, Оля, все время повторяла: «Ой, мамочка!» Потом Дима вошел, следом Нафиса. Мы все обалдели… Дима спросил, что случилось. Андрей ему сказал, что кто-то упал. Дима только взглянул и сразу побежал к лифту.