Смерть приходит в Пемберли
Шрифт:
Каждый день приносил новые заботы, и Элизабет находила в ответственности за Пемберли, семью и слуг спасение от ужасных предчувствий. Сегодня ей предстояло исполнить их с мужем долг. Она понимала, что не может больше откладывать посещение Лесного коттеджа. Выстрелы в ночи, сознание того, что жестокое убийство произошло в сотне ярдов от их жилища в то время, когда Бидуэлл находился в Пемберли, должно быть, угнетали миссис Бидуэлл, добавляя ей горя. Элизабет знала, что Дарси навещал семейство в прошлый четверг, предлагая освободить Бидуэлла от его обязанностей в вечер перед балом, чтобы в это трудное время он оставался с семьей, но и муж, и жена твердо стояли на своем, говоря, что в этом нет необходимости, и Дарси понял: его настойчивость в тягость. Бидуэлл всегда противостоял любому намеку на то, что его можно — даже на время — кем-то заменить в Пемберли; перестав быть старшим
На протяжении прошлого года, когда молодому Уиллу становилось все хуже и надежда на выздоровление постепенно таяла, Элизабет регулярно посещала Лесной коттедж, и первое время ее впускали в маленькую спаленку, где лежал больной. Но недавно она заметила, что ее появление вместе с миссис Бидуэлл у постели больше смущает Уилла, чем радует, и, возможно, выглядит как некий искусственный ритуал, и тогда она осталась в гостиной, утешая, как могла, убитую горем мать. Когда в Пемберли приезжало семейство Бингли, Джейн и сам Бингли неизменно сопровождали ее, и сегодня Элизабет в очередной раз осознала, как ей не хватает Джейн и какое утешение иметь рядом любимую и любящую сестру, которой можно открыть все свои печали и невзгоды и чья доброта и мягкость смягчат любое страдание. В отсутствие Джейн с ней ходила Джорджиана и кто-нибудь из старших слуг, но тактичная Джорджиана, считая, что миссис Бидуэлл легче говорить с миссис Дарси наедине, обычно ограничивалась кратким приветствием и ждала невестку возле дома на деревянной скамейке, которую сколотил Уилл, когда еще был здоров. Дарси редко к ним присоединялся: передача корзины с лакомствами, приготовленными поваром из Пемберли, считалась женским делом. Сегодня, помимо посещения Уикхема, у Дарси могли возникнуть неожиданные проблемы и в Пемберли, поэтому ему не хотелось покидать дом, и за завтраком было решено, что Элизабет и Джорджиану будет сопровождать слуга. Элвестон тихо сказал Дарси, что почтет за честь проводить дам, если они не возражают; его предложение с благодарностью приняли. Бросив быстрый взгляд на Джорджиану, Элизабет увидела на ее лице радость, которую девушка постаралась скрыть, отчего ее реакция на предложение молодого человека стала еще очевиднее.
Элизабет и Джорджиана ехали в ландо; Элвестон на своем Помпее скакал рядом. Ранний туман после сухой ночи освежил лес, утро было великолепное — холодное, но солнечное, в свежем воздухе ощущались привычные осенние запахи: листьев, влажной земли и слабой примеси паленого дерева. Казалось, даже лошади радовались погоде, они вскидывали головы и натягивали удила. Ветер стих, но о буре давали знать сорванные ветки на дороге; сухие листья хрустели под колесами или, отброшенные ими, кружили позади. Деревья еще не потеряли всю листву, алые и золотые цвета осени казались еще ярче на фоне лазурного неба. В такой день сердце Элизабет билось с учащенной силой, и первый раз с момента пробуждения она ощутила слабый прилив надежды. Со стороны может показаться, что они едут на пикник, подумала Элизабет, — развевающиеся гривы лошадей, кучер в ливрее, корзина с провизией, красивый молодой человек, гарцующий у экипажа. Когда они въехали в лес, огромные темные сучья, казавшиеся в сумерках непроницаемой тюремной крышей, теперь пропускали столбы солнечного света, освещавшего засыпанную сухой листвой дорогу и преображавшего потемневшую зелень кустов в весеннюю молодую поросль.
Наконец ландо остановилось, кучеру приказали быть на этом месте ровно через час, и все трое, пройдя мимо залитых солнцем редких деревьев, спустились по натоптанной тропинке прямо к коттеджу; Элвестон вел за узду Помпея и нес корзину с провизией. Еда не была проявлением благотворительности: никто из работников Пемберли не нуждался в крове, пище или одежде; в корзине были деликатесы, которые приготовила кухарка в надежде пробудить у Уилла аппетит: крепкий бульон, приготовленный из лучшей говядины с добавлением хереса по рецепту доктора Мерфи; аппетитные, тающие во рту тарталетки; фруктовое желе; спелые персики и груши из оранжереи. Даже эти вкусности Уилл теперь редко ел, но деликатесы всегда принимались с благодарностью, и если не Уилл, то его мать и сестра, несомненно, их съедали.
Они подошли тихо, но миссис Бидуэлл, должно быть, услышала шаги, потому что уже стояла в дверях, приветствуя их. Эта стройная худая женщина, чье лицо выцветшей акварели все еще вызывало представление о хрупкой красоте и обещаниях юности, превратилась в старуху из-за постоянной тревоги и ожидания смерти сына. Элизабет представила ей Элвестона, и тот, не говоря прямо о Уилле, сумел передать миссис Бидуэлл свои искренние чувства, сказал, что для него большое удовольствие познакомиться с ней, и предупредил,
— Ее сбил мой сын, Уильям, сэр, за неделю до болезни. Как видите, он был хорошим плотником, любил придумывать и создавать разные предметы мебели. У миссис Дарси в детской есть стульчик — правда, мадам? — который Уилл смастерил на первое Рождество после рождения мастера Фицуильяма.
— Так и есть, — сказала Элизабет. — Мы его очень бережем и всегда вспоминаем Уилла, когда дети взбираются на него.
Элвестон поклонился, отошел и сел на скамью, стоявшую на границе с лесом, напротив коттеджа, а Элизабет и Джорджиане предложили сесть на стулья в гостиной. Посреди скромно обставленной комнаты стояли продолговатый стол и четыре стула, удобные кресла располагались по обеим сторонам камина, на полке которого теснились разные семейные памятные вещи. Переднее окно было приоткрыто, но в комнате было все-таки слишком душно, и хотя спальня Уилла Бидуэлла помещалась на втором этаже, весь дом, казалось, пропах кисловатым запахом продолжительной болезни. Недалеко от окна стояла кроватка на колесиках, а рядом стул для кормления малыша; по приглашению миссис Бидуэлл Элизабет подошла полюбоваться на спящего ребенка и поздравила бабушку со здоровым и красивым внуком. Луизы нигде не было видно. Джорджиана знала, что миссис Бидуэлл с радостью поговорила бы с Элизабет наедине, и после расспросов о здоровье Уилла и восторгов по поводу ребенка приняла предложение Элизабет (о чем они договорились заранее) присоединиться к Элвестону. Из плетеной корзины вынули содержимое, продукты приняли с благодарностью, и обе женщины устроились в креслах у камина.
— Он мало что может сейчас есть, мадам, но ему нравится этот легкий говяжий бульон, и я попробую дать ему его с кремом и, конечно, с вином. Вы очень добры, что навещаете Уилла, но я не предлагаю подняться к нему. Вы только расстроитесь: ведь у него нет сил говорить.
— Доктор Мерфи регулярно навещает Уилла? Может он облегчить его страдания? — спросила Элизабет.
— Несмотря на занятость, он приходит через день и никогда не берет денег. Он говорит, Уиллу недолго осталось. О, мадам, вы ведь помните, каким был мой дорогой мальчик, когда вы впервые приехали к нам уже как миссис Дарси. Почему это случилось с ним? Возможно, мне было бы легче, знай я причину.
Элизабет нежно прикоснулась к ней и сказала:
— Люди всегда задают этот вопрос и не получают ответа. Преподобный Олифант вас навещает? В воскресенье после службы он говорил, что хочет повидать Уилла.
— Навещает, мадам, и приносит утешение. Но в последнее время Уилл просит не пускать к нему священника, я приношу тому извинения, и, надеюсь, он не обижается на нас.
— Конечно, нет, миссис Бидуэлл. Мистер Олифант — тактичный и понимающий человек. Мистер Дарси питает к нему большое доверие.
— Как и все мы, мадам.
Женщины немного помолчали, а потом миссис Бидуэлл сказала:
— Я ничего не говорила ему о смерти несчастного молодого человека. Уилл очень разволнуется: ведь это произошло в лесу, неподалеку от нашего дома, и в случае угрозы он не смог бы защитить нас.
— Надеюсь, опасность вам не угрожала, миссис Бидуэлл? Мне говорили, что вы ничего не слышали, — сказала Элизабет.
— Только выстрелы, но Уилл занервничал: он страдает от своей беспомощности — только лишний груз на плечах отца. Я понимаю, что для вас и для хозяина это ужасная трагедия, и лучше мне не говорить о том, чего я не знаю.
— Вы ведь знали мистера Уикхема ребенком?
— Знала, мадам. Он и молодой хозяин вместе играли в лесу. Большие шалуны, как все дети, но молодой хозяин вел себя спокойнее. Я знаю, что мистер Уикхем вырос необузданным, не знал удержу и принес много огорчений хозяину, но со времени вашей свадьбы никто не упоминал даже его имени, и это только к лучшему. И все же я не верю, что тот мальчик, которого я знала, мог вырасти убийцей.
Минуту женщины провели в молчании. Элизабет собиралась сделать миссис Бидуэлл одно предложение, но не знала, как деликатнее его преподнести. Ее и Дарси беспокоило, что после случившегося Бидуэллы, живущие изолированно в Лесном коттедже, могут чувствовать себя в опасности — особенно с серьезно больным юношей в доме и часто отсутствующим отцом. Такие страхи объяснимы, и супруги решили, что Элизабет попробует предложить семье переехать в Пемберли, хотя бы на то время, пока не разъяснится, что все-таки произошло. Конечно, все будет зависеть от того, сможет ли Уилл перенести переезд; впрочем, его можно осторожно перенести на носилках, чтобы избежать тряски в экипаже, а в Пемберли ему отведут комнату в тихом месте и обеспечат хороший уход. Но когда Элизабет заикнулась об этом, реакция миссис Бидуэлл поразила ее. Впервые женщина выглядела по-настоящему испуганной, и, когда она заговорила, в ее глазах был неподдельный ужас: