Смерть призрака
Шрифт:
Клэр повторила это самой себе вслух, будто находя в этом особое отдохновение. Если бы не Уильям, не их ужасающая бедность и не бесконечная круговерть пустяковых дел, с какой радостью она бы вернулась в ту деревушку!
И лишь на мгновение, когда она стелила скатерть деревенского стиля поверх английского стола с раздвижной крышкой, ее охватило инстинктивное желание убежать, вот так, внезапно, оставив все как есть и упорхнуть, улизнуть! Но этот откуда-то нахлынувший спасительный порыв к самозащите, был, к сожалению, быстро подавлен ею.
Она,
Было время, когда миссис Поттер получала удовольствие при мысли о четверге. Ей нравилось быть занятой, нравились обязанности секретаря Римской гильдии художников, даже доставляло удовольствие общаться с воспитанной и богатой мисс Каннингхэм, точно указывая ей на те случаи, когда ее несколько старомодный вкус изменял ей.
Но сегодня все было по-другому.
Мистер Поттер вернулся из сарайчика к тому моменту, когда отварная сельдь уже лежала на столе.
Миссис Поттер посмотрела на него так, словно впервые увидела его на пороге комнаты. И впервые до ее сознания со всей ясностью дошла мысль, что он абсолютно не способен помочь в ее ужасных обстоятельствах. Она никогда ничего особенного и не ждала от него, но сейчас, глядя на него в этом новом для нее холодном ракурсе, она поразилась мысли о том, что вообще заставляет людей вступать в брак? Конечно, уже в те безмятежные дни в Сент-Айвс ей было ясно, что ноша, которую таскал в своей душе этот унылый юноша, была не от таланта, а от мрачного ощущения недостатка в нем.
Но сейчас это было особенно грустно еще и потому, что мистер Поттер выглядел определенно счастливым. На нем была рубашка без воротника, его старые холщовые штаны пузырились на коленях и сзади, и на ногах, обутых в старые турецкие туфли без задников, не было носков. Но он был переполнен радостью. Обычное выражение обреченности почти совсем исчезло с его лица, и он размахивал сырым листом японской бумаги перед глазами жены. У него был вид настоящего триумфатора.
— Красота! — возбужденно произнес он. — Красота! Клэр, моя родная, этот последний камень является решающим доказательством! Я, кажется, слегка измазался. Эти чернила, ты же знаешь… Но взгляни на этот оттиск! Такого же никогда не получить с обычного камня! Песчаник — это новый и очень важный материал. Я всегда это говорил, а теперь получил подтверждение!
Он отодвинул посуду и разложил оттиск на скатерти, оставив на ней отпечаток своего запачканного чернилами большого пальца.
Вид этого пятна был первой неприятностью, омрачившей утро мистера Поттера, и он быстро прикрыл его ладонью, искоса взглянув на жену.
К счастью, она не смотрела на него, а уставилась в окно с таким выражением, какого он никогда раньше на ее лице не
Он не мог понять почему, но это доставило ему удовольствие.
— Послушай, — сказал он, потянув ее за рукав. — Это же хорошо, ведь правда? Я хотел бы назвать это «Частичкой старого Бэйсуотера», но, может быть, стоит назвать это более современно. Здесь виден железнодорожный мост, посмотри. Это вышло прекрасно, не так ли? И эти чудные тени… — Она все еще молчала, и он продолжал, не будучи в силах оторваться от литографии. — Я думаю, ее надо окантовать и повесить здесь, вместо этой гравюры Медичи. Во всех случаях оригинал всегда ведь лучше репродукции, правда?
— О Уильям, перестань валять дурака! Давай садись завтракать. У меня столько еще не сделано!
Миссис Поттер отбросила оттиск на диван и поставила тарелку с едой перед мужем.
— О родная, поосторожнее! Он ведь еще не высох. Я возился с ним все утро…
В тоне мистера Поттера вновь зазвучали унылые нотки, и по мере того, как он кротко отсиживал свою повинность за столом и отъедал по маленькому кусочку от сельди, которая уже остыла и была совсем невкусной, он выглядел все более старым, все более запущенным и неопрятным.
Миссис Поттер поглощала свой завтрак с таким видом, точно ей неприятно даже думать о нем. И еще раз страх, обманчиво смягчивший выражение ее глаз, был принят ее мужем за что-то другое. Он кинул вороватый взгляд на диван, чтобы убедиться, что с оттиском ничего не произошло, и наклонился к ней.
— Клэр, ты хорошо себя чувствуешь? Ты после того приема выглядишь такой нервной, такой неспокойной…
К его изумлению она рывком повернулась к нему и вскричала с непонятной страстью.
— Это неправда! Я в полном порядке! Прием никак не мог меня изменить! Никоим образом!.. Ты бы поторопился! Тебе надо поспеть на автобус десять — тридцать на Ливерпуль Стрит!
— Ладно, — сказал мистер Поттер, вновь полностью обретший свое обычное уныние. — Мне жаль, что сегодня надо куда-то уезжать. Мне бы так хотелось сделать еще один или два оттиска. Я знаю, миссис Лафкадио их бы одобрила… Это адский труд — преподавание, — вдруг добавил он. — Само по себе трудно учить людей, которые хотят учиться, но эти мальчишки не испытывают ни малейшей склонности. Это очень затрудняет дело…
Миссис Поттер не откликнулась. Она процеживала кофе через стеклянный фильтр, купленный ею в Бельгии, и в эту минуту решительно не думала о своем муже.
Мистер Поттер вновь украдкой взглянул на свою литографию.
— Она смотрится очень хорошо, — сказал он. — И свет хорош, и вообще она интересна. Я думаю, ее надо окантовать и повесить здесь, если ты не возражаешь, родная!
— Я не желаю, чтобы она висела здесь, Уильям! Я вложила в оформление этой комнаты много труда, я принимаю здесь своих учеников, и для меня важно, чтобы она имела именно такой вид, какой она имеет!