Смерть раньше смерти
Шрифт:
Закурив «суперлегкую» сигарету, он немного успокоился. Может быть, он просто слишком торопится. Кстати, диета тоже отнимает силы. На пассажирском сиденье лежал целлофановый пакет с полезным завтраком, который он приготовил себе утром: хлеб из муки грубого помола с нежирным маргарином, листьями салата, несолеными помидорами и огурцами.
Как только Яуберт затормозил, навстречу ему выбежала Мэйвис. Еще до того, как она открыла рот, он понял: что–то стряслось.
Заведующий отделом новостей телеканала Эс–эй–би–си в Си–Пойнте узнал о том,
Заведующий отделом новостей читал последние выпуски «Аргуса» и «Бюргера». Он понимал, что маньяк — выгодная тема для местных газет. Можно только догадываться, какой шум они поднимут, узнав о третьем убийстве. Теперь можно почти с уверенностью утверждать, что в Кейптауне орудует серийный убийца. Такая история подойдет и для федерального телеканала. Поэтому завотделом новостей срочно вызвал из дома репортера и оператора и отправил их в Мелкбос.
— Если у кого–то и был повод убивать Ферди, то только у меня, — говорила Гейл Феррейра.
Она сидела в кресле. Напротив нее, на двухместном диване, расположился Гербранд Фос, который на этой неделе дежурил по городу. Рядом с ним сидел Яуберт. Двум рослым детективам было тесно на узком диванчике. Но другого места в гостиной не было.
Каждый держал в руках чашку с чаем.
— Что вы имеете в виду, миссис Феррейра? — спросил Фос, поднося чашку к губам.
— Ферди был абсолютно никудышным, — решительно выговорила Гейл, подчеркнув два последних слова. — От него были сплошные неприятности!
Она сидела прямо, сдвинув колени, держа чашку обеими руками. Яуберт заметил, что вдова отнюдь не красавица. В коротких черных кудряшках мелькала седина. Несмотря на толстый слой косметики, видно, какая плохая у нее кожа. Из–за того, что уголки рта опущены вниз, выражение лица кислое, недовольное.
— Почему вы так говорите? — поинтересовался Фос.
— Он никак не мог найти работу. Вернее, он ее даже не искал. Потому что он был лентяй. Уж слишком жалел себя. Понимаете, капитан, в детстве Ферди болел полиомиелитом; его не парализовало, просто он немного подволакивал ногу при ходьбе. В общем, ничего страшного. Зато с головой у него точно было не в порядке. Он считал, что все кругом ему что–то должны. Одни неприятности от него!
Вдова отпила глоток чаю.
— Чем занимался ваш муж? — спросил Яуберт.
— По специальности он плотник. Руки–то у него откуда надо росли, и работать он умел — только не хотел. Его послушать, начальство вечно его притесняло. Одно время он говорил, что хочет работать на себя, открыть свое дело. Да только куда ему! Записался он в бизнес–школу, и все равно ничего у него не вышло. Потом на заводе в Атлантисе потребовались плотники, и мы переехали туда, но его очень скоро уволили. Он все ныл, мол, лучшую работу дают чернокожим и носятся с ними, как будто они стеклянные. А он не мог мириться с такой несправедливостью. И вот — каждый день сидит дома, перед телевизором. Стоит мне отвернуться,
Фос поставил чашку на столик, стоящий посередине крошечной гостиной.
— Но вы не убивали мужа, мадам. Следовательно, у кого–то еще должен был быть повод.
— Капитан, Ферди был таким никудышным, что даже врагов не завел, — решительно заявила Гейл Феррейра.
— Миссис Феррейра, знакомо ли вам такое имя — Джеймс Уоллес?
— Нет.
— Джимми Уоллес.
— Нет.
— А Дрю Уилсон?
— Нет. А что, я должна их знать?
— Скорее всего, их и вашего мужа убили из одного и того же оружия. Вот мы и пытаемся установить связь.
— От них тоже были сплошные неприятности? — на полном серьезе спросила она.
Ей никто не ответил. Герри Фос молчал потому, что счел вопрос риторическим, а Яуберт — потому, что усмотрел в словах Гейл Феррейры некий смысл. И Джеймс Уоллес, и Дрю Уилсон доставляли близким неприятности. Каждый на свой лад.
Неожиданно Гейл Феррейра продемонстрировала, что тоже способна переживать.
— Теперь в доме будет так пусто. — Она вздохнула и поставила чашку на стол.
Фос и Яуберт смерили ее недоуменным взглядом.
— Кто будет лаять, когда я вернусь домой?
19
Бригада телевизионщиков прибыла слишком поздно и не успела снять жуткую сцену. Останки Ферди Феррейры уже увезли в морг. Полицейские, эксперты–баллистики, криминалисты, съемочная бригада и кинологи тоже уехали.
Однако оператор увидел на песке, в том месте, где лежала голова Ферди, лужу крови. Он снял ее крупным планом. Потом, приблизив объектив камеры к белому песку, медленно побрел по тропинке, ведущей от пляжа к трейлерному парку.
Парк назывался «Приют старых моряков». Домик, в котором жили супруги Феррейра, окружала плотная толпа газетчиков. Никто не желал пропускать вперед оператора и корреспондента телеканала. Оператор расставил треногу, установил на ней камеру «Сони Бетакам» и навел объектив на входную дверь трейлера.
Вскоре оттуда вышли Яуберт и Фос. Гейл Феррейра попрощалась с ними на крыльце. Полицейские направились к машинам. Репортеры поспешили за ними.
Объектив камеры следил за процессией. Однако микрофон не уловил слов Фоса:
— Черт, сюда и телевизионщики нагрянули, мать их! Ты давай поосторожнее, напарник. А то от них потом не отделаешься.
Репортеры нагнали детективов и забросали их вопросами.
— Свяжитесь с управлением общественных связей, — посоветовал Яуберт.
— Капитан, ну расскажите нам что–нибудь! Хотя бы в общих чертах!
— Бригадир хочет знать, чем мы занимаемся. — Полковник Барт де Вит нервно потер родинку. На его лице была заметна лишь тень всегдашней улыбки. — Из управления общественных связей ему передали, что на месте происшествия побывали и телевизионщики.