Смерть ростовщика

Айни Садриддин

– А у тебя?

– Двадцать...

Так они подсчитали, сколько денег было у каждого до начала игры, и прибавили к ним сумму долга, который считал за проигравшимися Кори Исмат. Затем сложили все наличные деньги. Оказалось, что они не составляют и половины той суммы, которая имелась у них перед игрой.

– Куда же девались деньги? – удивились ребята.

– Э! – сказал вдруг один из них. – А мы не подсчитали тех денег, которые отдали Кори за «чутал».

– Действительно! – воскликнул другой и, взглянув на Кори Исмата, предложил: – Ну-ка, ну-ка, вынимайте деньги, подсчитаем, сойдется

или нет!

Кори Исмат, услышав это, плотно запахнул полы халата.

– Еще чего не хватало! Нет, нет, я своих денег не покажу!

– Покажите, мы только подсчитаем и вернем вам! – вежливо предложил один из мальчиков.

Кори Исмат, запахнувшись еще плотнее, решительно ответил:

– Сказал – нет, значит, нет!

– Ну, если так, отнимем силой! – крикнул другой мальчик и вцепился в Кори. Остальные бросились помогать товарищу. Кори, втянув голову в плечи и поджав ноги, свернулся в клубок, как испуганный еж. Ребята таскали его по земле, но он, катаясь, как мяч, не разжимал рук и ног, подтянутых к животу, и никому не удалось достать до его кармана и вытянуть кошелек на свет божий.

– Бейте его! – крикнул кто-то.

Удары маленьких кулаков дождем сыпались на голову Кори.

Один из мальчиков размахнулся и сильно ударил Кори Исмата по голове кулаком, но тут же заохал, дуя на свою ушибленную руку.

– О, рука, ой, моя рука!.. Ну, погоди же! – Потом в ярости схватил обломок кирпича, которым они пользовались во время игры в кости, и швырнул его в голову Кори Исмата.

Удар оказался сильным, из рассеченной головы потекла кровь, Кори Исмат постепенно обмяк, невольно разжал руки и ноги. Мальчики забрали кошелек, выгребли из его карманов все деньги, которые тот собрал за эту ночь. Они поделили их между собой и, прочтя молитву, дали зарок не играть больше в азартные игры и не позволять играть в них и другим ребятам своего квартала. А Кори Исмата выволокли на улицу и велели ему отправиться домой. Но у него не было сил двинуться с места. Из разбитой головы все еще текла кровь. Он повалился на суфу и остался лежать.

Мать мальчика, в доме которого шла игра в этот вечер, узнав о драке, вышла из внутренних комнат: ей жаль стало Кори Исмата. Она приложила к ране жженую кошму, перевязала ему голову и, втащив его в комнату, уложила на тюфячок. Только через час Кори Исмат пришел в себя и смог добрести до своего дома.

На память об этом случае Кори осталась большая неровная плешь. Даже из нее он сумел извлечь выгоду: платил парикмахеру вдвое меньше других.

* * *

Когда Кори Исмат лишился доходов от азартных игр, он целиком переключился на мелкое ростовщичество и всячески добивался даровых угощений у. своих должников и учеников медресе, которым сдавал худжры. Не бросал он и чтения Корана – за плату, разумеется.

Возмужав и сколотив постепенно небольшой капиталец, он оставил мелкое уличное ростовщичество, где всегда есть риск потерять деньги, и начал вести дела с более крупными купцами – долг за ними почти никогда не пропадал. Если даже иному купцу и грозило банкротство, он все же полностью старался рассчитаться с Кори Исматом, понимая, что ростовщик может пригодиться

ему и в дальнейшем.

По словам самого Кори Ишкамбы, в молодости у него было два случая, когда его деньги, казалось, должны были пропасть. Обанкротились два бая, взявшие у него большую сумму в долг. Однако и тут Кори сумел возместить потерю: без всяких расходов на свадьбу он получил в счет долга дочерей своих должников. Две его жены – искусные вышивальщицы тюбетеек, которые говорили со мной, когда я впервые пришел к Кори, – были как раз дочерьми тех самых обанкротившихся баев.

Заведя дела с солидными купцами, Кори Исмат окончательно избавился от необходимости покупать мясо и сало для обеда, Каждый вечер он заходил к кому-либо из своих должников и угощался жирным пловом с мясом, жареными курами, жарким из молодого барашка, пельменями, колбасой и прочими яствами, причем съедал столько, сколько мог осилить.

Кори стал быстро толстеть, живот его все увеличивался. И тогда люди, прибавив к его имени прозвище «ишкам», то есть «живот», стали называть его Кори Исмати Ишкам.

Когда же его обжорство перешло всякие границы, а он все не мог насытиться, его прозвали Кори Исмат Ишкамба. Но многим лень было произносить такое длинное имя, и оно постепенно сократилось, превратившись в прозвище «Кори Ишкамба».

* * *

В то время, когда я познакомился с Кори Ишкамбой, поговаривали, что капитал его достигает уже пятисот тысяч тенег, то есть семидесяти пяти тысяч золотых монет.

Деньги, которые ему не удавалось отдать в долг под чудовищные проценты, Кори Ишкамба держал в банке. Но одно событие чуть не подорвало его доверие и к банкам. Произошло это так.

Среди банков, имевших свои отделения в Бухаре, был и Русско-Китайский, иначе – Русско-Азиатский. В нем-то и держал ко времени нашего рассказа свободные деньги Кори Ишкамба.

Здание этого банка было расположено в узкой улочке, которая начиналась от мануфактурных рядов, шла мимо запутанных тупиков еврейского квартала и через холм Пуштаизаган выходила к городским воротам «Скотобойня».

За воротами банка стоял охранник с ружьем. Однажды, когда операции в банке закончились и банк уже закрывался, произошла эта перепугавшая Кори Ишкамбу история.

Все посторонние лица уже покинули банк, внутри оставались только служащие. В это время к банку незаметно подошли человек десять – двенадцать неизвестных, одетых в европейское платье. Они встали в ряд, прижавшись к стене так, что, открывая дверь, охранник их не мог заметить.

Стоявший первым постучал в ворота, Приоткрыв калитку, часовой сказал:

– Уже два часа, банк за...

Не успел он договорить, как постучавший бросился на него и вырвал ружье. За ним ворвались внутрь и остальные. Один из них запер за собой ворота, другие, угрожая оружием, заставили охранника молчать. Боясь за свою жизнь, тот не издал ни звука. Повалив его на землю, бандиты стащили с него форму, связали ему руки и ноги. Один из неизвестных, переодевшись в форму охранника и взяв в руки ружье, занял его место. Остальные с револьверами в руках пробрались наверх, где служащие банка еще заканчивали подсчеты и записи в книгах.