Смерть Рыцаря
Шрифт:
— Тяжелая неделя? — спросила Клара, просунув голову в дверной проём.
Мария дрогнула. «Кто это сказал?»
— Ой, извини, — Клара почти скрылась обратно за дверь, виден был её небольшой плоский носик, — не хотела тебя пугать.
— Ничего, — Мария мягко улыбнулась и заглянула в дверной проем, — можешь заходить, — девочка замахала рукой, — не то чтобы я до этого запрещала, ты здесь больше хозяйка, чем я.
Клара зашла в комнату двумя быстрыми шагами, словно зайчик, запрыгнула в неё. Тут же представилась.
— А я Мария.
— Тебе принести чего? Воды?
— Чаю. Воды я напилась в пути. А чай с самого дома не пила. Можно?
Клара кивнула и вышла из комнаты, оставив Марию наедине с утренними мыслями.
Девочка скинула с себя простыню и вступила на пол. Он был холодным и приятно покалывал пятки.
Комната была залита солнечным светом. Пахло свежестью и древесиной.
Мария не увидела свою привычную одежду. Рядом с диваном, на стуле лежало аккуратно сложенное белое платье. Мария взяла его и подняв кверху — оно было простым, поэтому она решила, что это скорее одеяние дочери одной из горничных, чем что-то купленное мэром.
Клара зашла с дымящейся кружкой.
— Тебе нравится платье? — спросила она.
— Ты его принесла?
— Нет, но это моё.
Мария осмотрела Клару с ног до головы.
— И давно ты его одевала?
Этот вопрос вызвал у девушки смех, который заразительно перешёл к Марии.
— Да, давно, — Клара поставила кружку на стол и села на не застеленный диван. — Когда мы с братом сюда перебирались. Именно в нём я и была.
Мария снова посмотрела на платье. Затем, отбросив мысли, протиснулась в него начиная с головы. Подошло почти идеально. Оно не было слишком женственным. Приталено в боках, но свободно в бедрах.
— Тебе идёт.
— Мне тринадцать, — Мария с грустью посмотрела на Клару, — Значит, тебе было примерно столько же? Что с тобой случилось?
— Сядь. Выпей чаю. И расскажи о себе.
— А ты о себе, — послушалась Мария. Села рядом, взяла кружку и отхлебнула.
— Мне было тринадцать, когда мы с братом покинули родную деревню.
— Мне было столько же, сколько и сейчас, когда я отправилась в путешествии с сэром Галахадом.
— Что заставило тебе отправиться в путешествие с рыцарем?
Мария слегка покраснела. Постыдилась этого и покраснела еще сильнее. Решила рубить с плеча, вдруг это поможет.
— Мне сняться кошмары. Сэр Галахад считает, что это меня убьёт.
Марии стало не по себе. Странное слово — «убьёт». Впервые она его употребила в контексте кошмаров. Произнесла, как что-то её касающееся, неотложное. Смерть ближе, чем ей думалось.
— Это ужасно. Мне жаль, — Клара взяла девочку за руку и сжала её.
— Твоя очередь, — скрывая боль, почти жестоко сказала Мария.
— Отец заболел. Мать умерла за пару лет до моего тринадцатилетия. У нас не было денег. Не было возможностей в той деревне. Мы перебрались в город, чтобы найти какой-то заработок. Купить лекарства для отца. К сожалению, он умер раньше. Я мыла посуду,
— Что значит пригляделись? — Мария боялась ответа так же сильно, как и хотела его услышать.
— У него был дар. Он прятал его от меня. Смотрел в глаза и лгал. Но я тоже хороша. Он как-то пытался до меня достучатся, говорил, что разговаривал с мамой, ну, после её смерти. Я его тогда ударила, хоть и была совсем мелкой.
— Он мог говорить с мёртвыми?
— Да.
— Где он сейчас?
— Его забрали в академию чародеев. Прямо с работы. Он присылает мне деньги, в конверте. Присылает! Тут с холма спуститься делов-то! А он…
— Вы ни разу не виделись после?
Клара махнула рукой, и Мария не поняла для чего: показать, что ей все равно на брата или чтобы сдержать слёзы.
— Виделись. Он приходит. Не часто, но приходит. И вроде сидит рядом, те же повадки, тот же голос. Но я никак не могу к нему привыкнуть. К его лицу. Он словно сквозь меня видит. Не знаю, как объяснить. Не чувствую я его, понимаешь? — Клара повернула голову и впилась глазами в Марию в поисках понимания. Девочка прекрасно знала это чувство. Одиночество, страх, что тебя никто не понимает. Оттого ей было ещё тяжелее говорить:
— Прости, но мне кажется именно твоего брата я и ищу. Мне нужна его помощь.
#
Канализация представляла из себя вонючий лабиринт с низкими потолками из серого кирпича. Галахад старался идти по узкому бордюру, но то и дело проваливался одним башмаком в воду. Голову он чуть-чуть пригибал и всё думал — как он будет драться в такой тесноте и в такой вони. От второго фактора у него слегка кружилась голова. Даже нос надолго не заткнёшь.
Галахад ожидал нападение с каждого угла, поэтому крепко держал меч двумя руками. Рыцарю не хотелось умирать здесь. При любом другом подвиге, но не здесь. В битве бы с драконом, а не в канализации. В случае смерти, Галахада никто не найдет. Никто не будет сюда спускаться. Его тело будет гнить здесь вечность.
Вода заплескалась. Совсем близко. Галахад резко обернулся, вытянув меч вперед. Никого. Неужели от этой вони ему стало мерещиться всякое? Надо идти дальше. И с каждым новым шагом, Галахад говорил про себя, что даже если он встретит это чудище, здесь невозможно драться. Слишком тесно. Если на него нападут…
Не успел рыцарь завернуть за угол, не успел закончить мысль, как его сбило с ног. В глазах потемнело. Он ударился о дно. Грязная канализационная жидкость проникала под одежду, в рот, нос, в уши. Он чувствовал, как по его спине что-то прыгало, что-то тяжелое, оно пыталось вцепиться когтями в тело. Галахад этого дожидаться не стал. Упершись руками о дно, он одним сильным толчком поднялся на ноги. Существо ударилось о потолок и упало назад. Громкий всплеск.