Смерть сквозь оптический прицел. Новые мемуары немецкого снайпера
Шрифт:
— Что с тобой случилось, Гюнтер? — спросил меня Антон, который ничего не знал о том, где я был во время штурма города.
Я коротко рассказал ему о том, как я тащил раненого, как не смог найти свою часть, и о том, как мы штурмовали школу. К нам подошел Михаэль. Вдвоем с Антоном они рассказали мне о том, как сами штурмовали здания, и о том, что еще несколько ребят из нашего взвода погибли. Мне было жалко этих ребят, но, так или иначе, я был ужасно рад, что Михаэль и Антон остались целы и невредимы.
Мы продолжали обсуждать бой за
— Ефрейтор Бауэр!
— Я слушаю вас, сержант.
— Гюнтер, тебя забирают в другую дивизию, — сказал он.
— Что? — переспросил я, не осознав сразу смысл его слов.
— Вот приказ о твоем перемещении в 3-ю пехотную дивизию, — сержант протянул мне желтый листок бумаги.
Мне было тяжело прощаться с Антоном, Михаэлем и сержантом Бергером. Тем не менее я должен был спешить в новую дивизию и доложить о своем прибытии самому командиру роты. Как и следовало ожидать, им оказался капитан Бидембах.
Я по всей форме салютовал ему:
— Ефрейтор Бауэр в ваше распоряжение прибыл.
— Вольно, ефрейтор, — ответил он. — Извини, если это перемещение было слишком неожиданным для тебя. Но я не мог допустить, чтобы столь талантливый снайпер был под началом другого командира. Даю слово, Гюнтер, ты об этом не пожалеешь!
— Спасибо за доверие, господин капитан, — ответил я, пораженный тем, что офицер назвал меня по имени.
Обычно офицеры называли рядовых, ефрейторов и даже сержантов только по фамилии. Они относились к нам почти как к рабам. Однако капитан Бидембах был явно не из таких командиров.
— Чтобы оправдать твое перемещение, мне пришлось доложить полковнику о том, что ты крайне способный снайпер, — улыбнулся капитан. — Он захотел, чтобы завтра утром ты лично явился к нему.
Я окончательно смутился от подобного внимания к моей персоне. Наверное, моя растерянность была написана у меня на лице.
Капитан Бидембах привычным жестом похлопал меня по плечу:
— Не переживай, Гюнтер, в этом нет ничего особенного. Наш полковник старается знать в лицо своих лучших бойцов. А если ты продолжишь воевать так же, как в сегодняшнем бою, думаю, тебе еще не раз придется показываться ему на глаза.
— Я постараюсь воевать не хуже, господин капитан, — ответил я, так до конца и не придя в себя от смущения.
— Хорошо, Гюнтер. Теперь иди в свой новый взвод, ты заслужил отдых.
Я доложил о своем прибытии сержанту, командовавшему взводом. Среди своих новых сослуживцев я увидел нескольких ребят, которыми я командовал в ходе взятия польской школы. Мне стало неловко перед ними. Большинство из них, как и я, были, ефрейторами. В бою же, как правило, командовать бойцами одного ранга с ним мог только тот, кто значительно старше их по возрасту. Однако я был, наверное, самым молодым из моих новых товарищей.
Я сразу начал извиняться перед ними, что обстоятельства сложились так, что мне пришлось быть их командиром.
—
После этого говоривший посмотрел на противотанковое ружье у меня на плече и спросил:
— А это что за пушка?
— Противотанковое ружье, — ответил я, снимая его с плеча и протягивая спросившему.
— Массивная штука! — сказал он.
Другой снайпер также подержал ружье в руках и воскликнул:
— Да эта штука весит килограммов пятнадцать!
— Зато она пробивает даже танковую броню, — вставил я.
— А ты что, собрался уничтожать танки? — еще один снайпер рассмеялся.
— Нет, но с помощью этого ружья я уничтожил польского пулеметчика, который укрывался за мешком с песком.
— Ладно, у каждого свои причуды, — махнул рукой снайпер, назвавший меня хорошим командиром.
— Ты уже слышал о французах и англичанах? — спросил меня еще один из новых сослуживцев.
— Нет. А что с французами и англичанами? — удивился я.
— И те и другие объявили нам войну.
— Мать твою! — вырвалось у меня.
Мне стало понятно, что на Польской кампании война для меня не закончится, если, конечно, я не позволю убить себя раньше времени. С этими невеселыми мыслями я вскоре заснул.
Глава четвертая
Я становлюсь учеником профессионального снайпера
5 сентября силы Вермахта большую часть дня были заняты перегруппировкой. Группе армий «Юг», состоявшей из трех полноценных армий, в которые входило около миллиона людей, требовалось еще некоторое время, чтобы выполнить задачи, возложенные на нее на данном этапе, и овладеть городами Лодзь, Озорков, Радомско и Бжезины.
Я был рад передышке. Сразу после завтрака я начал чистить свой карабин и противотанковое ружье. При этом я был доволен тем, что мне удалось получить утром не только семь патронов для моего карабина, но и еще семь патронов для своего противотанкового ружья. Это дало мне возможность попрактиковаться с ружьем. Я даже попытался приладить к нему мой старый 2,5-кратный оптический прицел. Но это мне не удалось.
Около 11 часов меня вызвали в палатку, в которой располагался штаб нашего командира полка полковника Хользварта. Когда я вошел, он сидел за дубовым столом и смотрел на разложенные перед ним карты.
— Ефрейтор Бауэр по вашему приказанию прибыл, господин полковник, — отрапортовал я и по всей положенной форме салютовал и щелкнул каблуками.
— Вольно, ефрейтор, — полковник улыбнулся. — Могу я увидеть твои бумаги?
Меня поразило радушное выражение его лица. Все-таки он был офицером такого ранга, а я всего лишь ефрейтором. Я спешно протянул полковнику свою личную солдатскую книжку.