Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
Шрифт:
Каков из всего этого следует вывод? А вывод совершенно ожидаемый, вечерняя «беседа», а вернее, серьезнейшее совещание у Сталина на Ближней даче, проходило в атмосфере абсолютной трезвости. Ни грамма алкоголя, никакого «Маджари» на столе не было, поскольку обсуждаемый вопрос, похоже, к веселью не располагал. Стопка «Телиани», разбавленная кипяченой водой, на весь вечер — вот и вся выпивка.
Кстати, в своих воспоминаниях, которые П. Лозгачев оставил В. Жухраю, он говорит тоже именно о соке: «Мы подали на стол только один виноградный сок. Что касается фруктов, то они всегда находились в вазах на столе» [48] .
48
В.
Однако, усомнится въедливый читатель, тут снова нестыковка. Если составители легенды знали истинную картину происшедшего и хотели скрыть, что на даче происходило обсуждение серьезных вопросов, они наоборот вусмерть «напоили» бы участников «тайной вечери», не так ли? С одной стороны, замечание в точку, но, с другой, с пьяным Сталиным мог случиться сердечный приступ, или нарушение мозгового кровообращения по вполне естественной причине — перепил вождь, не рассчитал и понадеялся на свое уже весьма не крепкое здоровье. И вся задумка рушится. Его ведь по легенде должны отравить, вот и пришлось авторам легенды оставить все так, как оно и было на самом деле — Сталин был абсолютно трезв, как и его гости. Однако продолжим цитирование «легенды Лозгачева» в изложении А. Рыбина:
«На следующий день было воскресенье. В десять часов мы, как обычно, уже все были на кухне, начинали дела на сегодняшний день планировать.
В 10 часов в его комнатах — нет движения (так у нас говорилось, когда он спал). Но вот пробило 11 — нет, и в 12 — тоже нет. Это уже было странно.
Обычно вставал он в 11–12, иногда даже в 10 часов он уже не спит.
Но уже час дня — нет движения. И в два — нет движения в комнатах. Ну, начинаем волноваться. В три, в четыре часа — нет движения. Телефоны, может, и звонили к нему, но когда он спит, обычно их переключают на другие комнаты. Мы сидим со Старостиным, и Старостин говорит: «Что-то недоброе, что делать будем?». Действительно, что делать — идти к нему? Но он строго-настрого приказал: если нет движения, в его комнаты не входить. Иначе строго накажет. И вот сидим мы в своем служебном доме, дом соединен коридором метров в 25 с его комнатами, туда ведет дверь отдельная, уже шесть часов, а мы не знаем, что делать. Вдруг звонит часовой с улицы:
«Вижу, зажегся свет в малой столовой». Ну, думаем, слава Богу, все в порядке. Мы уже все на своих местах, все начеку, бегаем, и… опять ничего! В восемь — ничего нет. Мы не знаем, что делать, в девять — нету движения, в десять — нету. Я говорю Старостину:
«Иди ты, ты — начальник охраны, ты должен забеспокоиться». Он: «Я боюсь». Я: «Ты боишься, а я герой, что ли, идти к нему?» В это время почту привозят — пакет из ЦК. А почту передаем ему обычно мы. Точнее — я, почта моя обязанность. Ну что ж, говорю, я пойду, в случае чего, вы уж меня, ребята, не забывайте».
Прервемся на минуту, чтобы поразмыслить над тем, до какой же степени непотребства в «легенде Лозгачева» унижена вся система охраны Сталина, но самое удивительное то, что и сам Лозгачев и провайдер этой легенды А. Рыбин как бы этого не замечают. Уж такая трусость охватила охрану Сталина, что не приведи господи. Сидят и никак не найдут в себе мужества, чтобы пойти и хотя бы одним глазом взглянуть, чтобы узнать, а что же случилось с 73-летним больным человеком, не подающим признаков жизни. Чего же они трусливые такие? Почему не заглянут в должностную инструкцию, где прописаны все мыслимые ситуации, которые могут случиться с первым лицом государства, а о том, что случилось в данный момент — наверняка? А они, вместо того чтобы действовать согласно инструкции, сидят и со страху дрожат, а вдруг им влетит по первое число, если они ненароком нарушат покой вождя. По этому поводу Ю. Мухин с возмущением писал: «…за беспокойство Сталина их в худшем случае перевели бы охранять Суслова, но ведь за неоказание охраняемому лицу
Телохранители Старостин и Туков пришли на смену в 10.00 они вообще не видели и не слышали Сталина. Они кого охраняли — сами себя? А вдруг Сталина выкрали, и его уже в комнатах нет? Это брехня в расчете на то, что ее будут слушать никогда не служившие идиоты?» [49]
Далее Ю. Мухин приводит характерный эпизод из практики служебной деятельности сталинской охраны, когда в «поведении» вождя случился небольшой сбой, который не мог пройти мимо внимания бдительных чекистов:
49
Ю. Мухин. Убийство Сталина и Берии. М.: «Форум», 2002. С. 387.
«В показанном в 2001 г. на ОРТ фильме А. Пименова и М. Иванникова «Кремль 9. Последний год Сталина» авторы взяли интервью у тогдашнего заместителя Главного управления охраны МГБ СССР полковника Н.П. Новика. Тот рассказал такой эпизод из своей службы.
По субботам Сталин ходил в баню, построенную на территории дачи (в которой, кстати, парилась и охрана дачи, но, конечно, не тогда, когда ее посещал Сталин). Обычно эта процедура занимала у Сталина час с небольшим. Но однажды он вдруг не вышел из бани в означенное время. Через 20 минут охрана доложила Новику, который был в это время на даче. Через 35 минут он позвонил министру МГБ Игнатьеву, тот тут же позвонил Маленкову. Последовала команда ломать дверь в бане (изнутри она закрывалась на защелку). Через 46 минут Новик с фомкой и телохранителем уже бежали к бане. Но дверь открылась и на порог вышел слегка заспанный Сталин.
Такие были порядки и такими они и должны быть. А нам рассказывают, что охрана Сталина, ничего не зная о нем, не беспокоилась целый день?!» [50]
Еще несколько слов о том, насколько охрана «боялась» Сталина. Тот же А. Рыбин в своей книге «Рядом со Сталиным» со знанием дела повествует о том, что Сталин по жизни был трезвенником, но всего лишь дважды они видели его «в невесомости»: на дне рождения С.М. Штеменко и на поминках А.А. Жданова. Поминки устроили на этой же даче и Сталин, как говорится, «перебрал». Уезжая вечером домой, Молотов подозвал Старостина и наказал ему:
50
Ю. Мухин. Убийство Сталина и Берии. С. 389.
— Если Сталин соберется ночью поливать цветы, не выпускай его из дома. Он может простыть.
Да, уже сказывались годы. Сталин легко простужался, частенько болел ангиной. Поэтому Старостин загнал ключ в скважину так, чтобы Сталин не мог открыть дверь. Впустую прокряхтев около нее, Сталин попросил:
— Откройте дверь.
— На улице дождь. Вы можете простыть, заболеть, — возразил Старостин.
— Повторяю: откройте дверь!
— Товарищ Сталин, открыть вам дверь не могу.
— Скажите вашему министру, чтобы он вас откомандировал! — вспылил Сталин. — Вы мне больше не нужны.
— Есть! — козырнул Старостин, однако с места не двинулся.
Возмущенно пошумев, что его, Генералиссимуса, не слушается какой-то охранник, Сталин ушел спать. Утром Старостин обреченно понес в машину свои вещи. Тут его вызвали к Сталину, который миролюбиво предложил:
— О чем вчера говорили — забудьте. Я не говорил, вы не слышали. Отдыхайте и приходите на работу» [51] .
51
А. Рыбин. Рядом со Сталиным. Записки телохранителя. M.: «Ветеран», 1992. С. 67–68.