Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
Шрифт:
Что делал Хрусталев с 5 часов утра до 10 часов утра, мы не знаем (к чему бы эта ремарка? — А.К.).
В 10 часов утра его сменил другой прикрепленный М. Старостин [17] .
Утром все мы взялись каждый за свое дело. Тем временем, произошла суточная смена личной охраны Сталина.
Обычно Сталин вставал в 10–11 часов. Я смотрю, уже 12 часов, а движения в комнатах Сталина нет.
Постепенно ближайшие к Сталину люди из охраны стали волноваться и теряться в догадках: почему Сталин не встает, никого к себе не вызывает.
17
По
В 16 часов Старостин говорит: «Что будете делать?»
Обычно я входил с корреспонденцией к Сталину, когда замечал, что он уже встал. Сидим в служебном кабинете и думаем: что же делать. Дождались до б часов вечера, а движения в комнатах Сталина все нет. Я говорю Старостину: «Иди ты, как начальник охраны». Старостин отвечает: «Я боюсь [18] , иди ты с пакетами (в мою обязанность входило приносить Сталину полученную корреспонденцию)».
Наконец, в 18 ч. 30 минут в комнате у Сталина появилось электроосвещение. Все с облегчением вздохнули. И все же время шло, а Сталин никого не вызывал.
18
Входить в комнаты Сталина без вызова категорически воспрещалось.
В 22.30 пришла почта на имя Сталина. Тут я использовал момент. Забрал от нарочного почту и решительным, твердым шагом направился к Сталину. Прошел одну комнату, заглянул в ванную комнату, осмотрел большой зал, но Сталина ни там, ни тут не было. Уже вышел из большого зала в коридор и обратил внимание на открытую дверь в малую столовую, из которой просвечивалась полоска электроосвещения. Заглянул туда и увидел перед собой трагическую картину. Сталин лежал на ковре около стола, как бы облокотившись на руку. Я оцепенел. Покушение, отравление, инсульт?
Быстро побежал к нему: «Что с вами, товарищ Сталин?» В ответ услышал произношение «ДЗ» и больше ничего. На полу валялись карманные часы 1-го часового завода, газета «Правда», на столе бутылка минеральной воды и стакан. Я быстро по домофону вызвал Старостина, Тукова и Бутусову. Они прибежали и спросили: «Товарищ Сталин, вас положить на кушетку?»
Как показалось, он кивнул головой. Положили, но она мала. Возникла необходимость перенести его на диван в большой зал. Все четверо понесли товарища Сталина в большой зал. Видно было, что он уже озяб в одной нижней солдатской рубашке. Видимо, он лежал в полусознательном состоянии с 19 часов, постепенно теряя сознание.
Сталина положили на диван и укрыли пледом.
Срочно позвонили министру Государственной безопасности С. Игнатьеву. Он был не из храбрых и адресовал Старостина к Берии. Позвонили Г. Маленкову и изложили тяжелое состояние Сталина. В ответ Георгий Максимилианович Пробормотал что-то невнятное и положил трубку. Через час позвонил сам Маленков и ответил Старостину: «Берию я не нашел, ищите его сами».
Старостин бегает и шумит: «Звони, Лозгачев». А кому звонить, когда уже все знают о болезни Сталина. Еще через час позвонил уже сам Берия: «О болезни товарища Сталина никому не звоните и не говорите». Так же мигом положил трубку.
Я остался один у постели больного. Обида от беспомощности перехватила горло и душили слезы. А врачей все нет и нет. В 3 часа ночи зашуршала
Берия: «Что, Лозгачев, наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой».
Постояли соратники и удалились из зала, хотя я им доказывал, что товарищ Сталин тяжело болен.
Тут я понял, что налицо предательство Берии, Маленкова, мечтающих о скорой смерти товарища Сталина.
Снова я остался один у больного Сталина. Каждая минута тянулась не менее часа. Часы пробили 4, 5,6, 7 утра, а медпомощи и признаков не видно.
Это было ужасно и непонятно: что же происходит с соратниками товарища Сталина?
В 7.30 приехал Н. Хрущев и сказал: «Скоро приедут врачи». В 9 часов 2 марта прибыли врачи, среди которых были Лукомский, Мясников, Тареев и др. Начали осматривать Сталина. Руки у них тряслись. Пришлось помочь разрезать рубашку на товарище Сталине.
Осмотрели. Установили кровоизлияние в мозг. Приступили к лечению. Ставили пиявки, подавали больному кислород из подушки.
Так больной Сталин больше полусуток пролежал без медицинской помощи» [19] .
Как видим, «версия охраны» разительно отличается от всех, рассмотренных выше, версий Н.С. Хрущева. Похоже, что офицеры охраны ничего не знали о версиях Хрущева, ну а Хрущев, который в это время был уже в мире ином, не мог предполагать, что будут «вспоминать» охранники после его смерти. Именно эта «нестыковка» «классических» версий о якобы насильственной смерти И.В. Сталина и породила множество вариантов «уточняющих» версий, наиболее одиозные из которых будут рассмотрены в предлагаемой читателю книге.
19
В. Жухрай. Сталин (из политической биографии). М.: «Сворогъ», 1999. С. 166–169.
Несколько слов о третьем, «мифологическом» источнике информации, которым пользовались некоторые «исследователи» причин болезни и смерти Сталина. Наиболее полную «коллекцию» экзотических мифов собрала Е. Прудникова, часть из которых приводится ниже:
«Есть предположение, что Сталина устранили: у него было высокое давление, и вечером ему подмешали в пищу тогда редкое, а ныне распространенное средство для гипотоников, поднимающее давление. Эффект был острым, но картина не такой, как при инсульте, когда смертельный исход если наступает, то через два часа после начала приступа. Между тем даже с момента, когда почувствовали неладное, до приезда дочери и членов Политбюро прошло не менее б часов.
Кто мог задумать и осуществить устранение Сталина? Только Берия. Он был уже обречен и понимал это, но еще имел в своих руках большую власть.
В конце 50-х годов весьма осведомленный человек — сын генерала МГБ, писатель Евгений Д. — утверждал, что Берия, чувствуя затягивавшуюся вокруг его горла петлю, отравил Сталина.
Шофер Маленкова якобы со слов своего хозяина рассказывал:
«Когда Сталин заболел, врач приготовил ему воду с лекарством. Стакан с этой водой понес Сталину Берия и по дороге туда что-то насыпал. Берия вернулся из комнаты Сталина и сказал, что Сталин умер».