Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна
Шрифт:
Новый информационный взрыв не заставил себя долго ждать. В 1970 году Хрущёв, один из самых преданных соратников Сталина и участник ночного застолья, завершившегося инсультом «вождя народов», к тому времени смещённый со всех постов «новыми» заговорщиками, наслушался по «Голосу Америки» глав из книг Аллилуевой и в отместку за низвержение передал американскому издательству мемуары, в которых поведал о последних днях и часах жизни Сталина. Его воспоминания, как и мемуары дочери Сталина, легли в основу работ всех историков.
Отголоски западных публикаций нелегально просачивались в СССР. Интерес к событиям, связанным со смертью Сталина, подогревался книгой Абдурахмана
Тема оказалась хлебной, и на этом «откровения» не закончились. В 1984 году в США была опубликована книга Роя Медведева «Они окружали Сталина» (в СССР книга издана в 1990 году), в которой известный советский диссидент популяризировал мемуары Аллилуевой и Хрущёва и озвучивал воспоминания бывших руководителей советского государства. Защищая отцов, «боевых» соратников Сталина, в 90-х годах заговорили их сыновья – свидетельский круг, по мере отдаления от реальных событий, стремительно увеличивался. Каждый, владевший хоть какой-либо информацией, старался внести свою лепту в чашу истории.
С развалом Советского Союза приоткрылись «государственные секреты». В Архиве Президента РФ «обнаружился» архив Сталина, к которому, опасаясь неконтролируемой огласки, допустили лишь «особо доверенных» лиц. Доктор исторических наук Илизаров, ведущий научный сотрудник Института российской истории, работавший в комиссии по передаче архивов КПСС и КГБ в государственные архивы РФ, написал об ограничениях, с которыми столкнулся, подтвердил слухи об уничтожении секретных документов и рассказал о 300 делах, закрытых для изучения [4] .
4
Илизаров Б. С. Сталин. Штрихи к портрету на фоне его библиотеки и архива, глава «На фоне архива и посмертной суеты» // Новая и новейшая история. 2000, №№ 3, 4.
Тем не менее «особо доверенные» исследователи Волкогонов, Радзинский (кавычки употребил Илизаров, сомневаясь в их объективности), пользуясь эксклюзивным правом изучать архивные документы, опубликовали несколько книг, в период информационного вакуума ставших бестселлерами.
Новым биографом Сталина с одобрения Кремля стал бывший начальник Института военной истории Министерства обороны СССР генерал-полковник Волкогонов. В 1994 году вышла его книга «Сталин. Политический портрет». В этом же году на Западе появились воспоминания бывшего заместителя начальника разведуправления МГБ СССР генерал-лейтенанта Судоплатова «Разведка и Кремль». В России под названием «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы» они были изданы в 1997 году.
По непонятной причине «звёздные авторы», кормившиеся с мемуарного стола Аллилуевой, обошли молчанием четвёртую книгу Светланы – «Книга для внучек: Путешествие на родину» (Нью-Йорк, 1991 год). В ней прозвучала загадочная история о некоем Надирашвили, появившемся в её квартире сразу же после смерти отца, имеющая отношение к Сталину и к Берии. Светлана настоятельно просила исследователей раскрыть личность Надирашвили и указала направление поиска – неизданные мемуары Поскрёбышева, арестованные КГБ. До сих пор эта тайна находится
Однако разговорились не все. Продолжали хранить молчание соратники Сталина – долгожители: Маленков, фактический преемник Сталина на посту главы правительства СССР (умер в 1988 г.), Молотов (умер в 1986 г.) и Каганович (умер в 1991 г.). Казалось бы, мемуары Хрущёва (умер в 1971 г.), в которых «заклятый друг», нелицеприятно о них отзывавшийся, подробно изложил свою версию событий, вроде бы должны были подтолкнуть молчунов к разговорчивости. Ан нет: стиснули зубы, не опровергли, но и не подтвердили. Оставшиеся в живых соучастники сталинских преступлений прочно связали себя круговой порукой: нас не трогай, а мы – честно выдержим обет молчания, данный КГБ и Хрущёву.
Из самого близкого окружения Сталина зимы 1953-го, бывшего с ним в ночь, когда случился инсульт (Маленкова, Берии, Хрущёва и Булганина), и расширенного (находящейся в отдалении второй четвёрки вождей – Кагановича, Ворошилова, Молотова и Микояна – и допущенной к постели умирающего на второй день болезни) откровенничал лишь Хрущёв. Остальные, за исключением Берии, арестованного 26 июня 1953 года и расстрелянного через полгода, 23 декабря (на этот счёт есть разные версии), прожили долгую жизнь и… как «в рот воды набрали». Микоян в своих многословных воспоминаниях острые углы старательно обошёл.
Впрочем, мемуары долгожителей сталинского Политбюро (Каганович, едва не дотянувший до столетнего юбилея, отметился посмертно опубликованными в 1996 году «Памятными записками», довольно скучными, к слову сказать) ничего не добавили бы к тому, что было уже известно. Молотов и Каганович, несмотря на публичные пощёчины, полученные от Сталина, – арест жены Молотова и обвинение в шпионаже брата Кагановича, вынужденного застрелиться, – и после смерти вождя остались покорными и преданными служаками, о которых в повести «Верный Руслан» написал Георгий Владимов. До самой смерти Молотов и Каганович, сохраняя корпоративное молчание, боролись за возвращение им партийных билетов. К слову сказать, не напрасно: за два года до кончины, в кратковременное царствование Черненко, Молотов своего часа дождался.
Каганович (о его роли мы будем говорить особо – его имя фигурирует в нескольких версиях, представленных ниже), в отличие от интерпретаторов, строивших разные домыслы, смерть Сталина описал одним лишь абзацем, подчеркнув отсутствие каких-либо недомоганий. О том, что могло бы послужить причиной инсульта, не сказано ни полслова:
«Умер Сталин неожиданно. Хотя некоторые из нас в последний период его жизни реже бывали у него в домашних условиях, но на совещаниях, официальных заседаниях мы с удовлетворением видели, что, несмотря на усталость от войны, Сталин выглядел хорошо. Он был активен, бодр и по-прежнему вёл обсуждение вопросов живо и содержательно. Когда ночью меня вызвали на “Ближнюю дачу”, я застал там Берия, Хрущёва и Маленкова. Они сказали мне, что со Сталиным случился удар, он парализован и лишён дара речи, что вызваны врачи. Я был потрясён и заплакал» [5] .
5
Каганович Л. М. Памятные записки. – М., 1996.