Смерть таится в рукаве
Шрифт:
Момент этот, по-видимому, пришелся на два часа ночи, когда Синтия взяла портрет и покинула квартиру Мандры, что, несомненно, привело его в ярость. Ее вроде бы видели на лестничной площадке… но действительно ли видели именно ее? Свидетель утверждает, что видел какую-то женщину с портретом. Портрет достаточно впечатляющий, и нет ничего странного в том, что Синтия решила показать его Альме.
Но зачем Альме заканчивать работу Синтии? Художник с такой, как у Синтии, индивидуальностью вряд ли позволит кому-нибудь вмешиваться в свое творчество.
Кроме
Альма попросила Леверинга отнести портрет к ней домой. Однако каким-то образом портрет оказался в квартире Хуаниты Мандры. Может, сам Леверинг доставил его туда? А может, полиция, обнаружив портрет в квартире Альмы, передала его вдове? Первый вариант предполагает связь между Леверингом и вдовой убитого; вторая версия показывает, что Хуанита и Мэллоу — одна компания. А может…
В голове Клейна вдруг мелькнула неприятная мысль. Он нахмурился в растерянности, его рука дернулась к ключу зажигания.
Теперь он ясно сознавал, как важно выяснить, кто убил Мандру. Рассказ Синтии, возможно, и позволит ей сделать короткую передышку, но вряд ли поможет выпутаться из сложившейся ситуации. Клейн несся сквозь поток машин с какой-то яростной настойчивостью, которую другие водители инстинктивно ощущали в нем, уступая ему дорогу на перекрестках. Наконец он остановился у своего дома. В сотне футов от него Клейн увидел принадлежащий Синтии двухместный автомобиль с открывающимся верхом. Когда он ступил на асфальт, раздался короткий автомобильный гудок.
Кивнув, Терри дал понять, что услышал сигнал, однако к машине подошел не сразу. Он двинулся было к своему дому, потом, как будто вспомнив о чем-то, развернулся и быстро устремился обратно к своей машине, и только после этого направился к автомобилю, в котором сидела Синтия. Распахнув дверцу, он увидел ее вздернутый носик, расплывшиеся в улыбке губы, сияющие глаза.
— Привет, Филин, — сказала она.
— Давай покричим вместе.
— Зачем это? — спросил он.
— А затем, — пояснила она весело, — что теперь все позади и можно покричать.
Он осторожно посмотрел по сторонам и спросил:
— За тобой никто не следил?
Она отрицательно покачала головой и сказала:
— Нужна я им! Да они поспешили отделаться от меня, как от чумы.
Бросив на нее долгий задумчивый взгляд, он произнес:
— Ладно, Синтия, вылезай. Я хочу поговорить с тобой.
— Филин, ну не будь же занудой. Мне хочется предаться разгулу.
Она крутанулась на кожаном сиденье, выставила вперед ноги, правой рукой вцепилась в спинку сиденья, левой — в руль, и сказала:
— Я вылезаю, Филин, лови меня.
Она резко рванулась к нему, как бейсболист к зачетному полю — мелькнули ноги, выброшенные вперед как бы для удара.
Терри увернулся, схватил ее за талию и опустил на тротуар.
— Слушай, Терри, у меня такие новости… — сообщила она.
— Не сейчас. И вообще не говори ничего, пока мы не поднимемся ко мне в квартиру. Помни, полицейские могли
— Но я не могу, черт побери. Только не сейчас. Сейчас я словно в небесах парю.
— Делай, что говорю, — жестко сказал Терри. — А то смотри, как бы кто-нибудь тебя с небес на землю не скинул. Ну ладно, пошли.
Они направились к дому, зашли в него, пересекли холл и остановились у лифта. Незнакомая девушка, сидевшая за пультом с телефонами, окинула их безразличным взглядом. Лифтер, юный филиппинец, кивнул Терри и нажал на кнопку. Лифт плавно скользнул вверх.
Синтия, которая все пыталась придать своему лицу выражение трагического уныния, вдруг не выдержала и улыбнулась. Когда мальчик-лифтер стал открывать дверь, она разразилась смехом. Она обхватила Терри за талию и вытолкнула в коридор. Мальчик-лифтер ухмыльнулся и закрыл дверь. Лифт бесшумно спустился в холл.
— Я же говорила тебе, Филин, что не могу быть серьезной. А теперь пойдем, и дай мне что-нибудь выпить. Где Ят Той?
— Его нет дома.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что у него появилась подружка? — спросила она.
— Нет, я думаю, он ушел по делу, — сказал Терри, вставляя ключ в замок.
Синтия легко проскользнула в дверь, сбросила с себя пальто, шляпку и сказала:
— Как жаль, что он ушел. Я так хотела, чтобы он приготовил мне коктейль из имбирного эля и виски с содовой, такой же вкусный, как и «Том Коллинз». Господи, Филин, как мне хочется выпить, как хочется быть непринужденной! Все это время я была такой вежливой, такой подтянутой, что теперь чувствую себя совершенно изнуренной психически…
— Они не собираются встретиться с тобой еще раз? — спросил он.
— Не говори глупостей, Филин. Зачем им встречаться со мной еще раз? Меня отпустили, признали невиновной. Стабби Нэш раздобыл для меня адвоката, который мне даже не понадобился. Они подвергли тщательной проверке мое алиби, и оно выдержало. Мне пришлось быть такой милой маленькой девочкой, что теперь я чувствую себя ужасной лицемеркой. Мне хочется сделать что-нибудь такое необычное. Ну а как обстоит дело с твоим самоконтролем, Терри?
— Все в порядке, — ответил он, ухмыльнувшись. Она внимательно посмотрела на него.
— Да, способность контролировать себя — это твоя сильная черта. Может, пара коктейлей сделает тебя более непринужденным. Я хочу посмотреть, что у тебя там внутри. Пора уже мне пробиться сквозь эту твою замкнутость и проверить, не фигурирую ли я в списке женщин, к которым ты решил не притрагиваться. Ты весь такой замкнутый, такой независимый. Женщины этого не любят, хотя именно это и привлекает их к тебе. Но их замыслы коварны, Филин. Это в них от природы. Мы хотим, чтобы вы, мужчины, кипели страстью. Если вы подчиняетесь нашему желанию, мы становимся серьезными, кроткими, добродетельными. Если нет, мы пытаемся разбудить в вас зверя.