Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

Иннес Майкл

Хорас захихикал. Майк стал делать руками какие-то непонятные жесты. И тут первый старец вдруг осознал новый фактор окружающей среды.

– Это Ланнонтон, – сказал он.

– Лондониум! – тупо повторили Дэвид и Майк.

– Не-а! Не Лондониум, а Ланнонтон.

– А что, – спросил Майк, беря инициативу в свои руки и слегка переменив тему, – а что вон там за дом?

Он показал на вызывающе рыжий, похожий на прачечную дом, видневшийся за деревьями.

– Это Белый дом, – неожиданно мрачно ответил второй старец и сплюнул.

– Белый

дом… А кто там живет?

Старцы тревожно переглянулись. Затем, словно повинуясь загадочному общему порыву, они с трудом поднялись на ноги. Да, это были глубокие старики с негнущимися коленями и скрюченными пальцами. Шатаясь, они заковыляли прочь. Первый тотчас же скрылся в доме, у стены которого они сидели. Второй поспешил к обветшалому строению по соседству. Однако на крыльце он вдруг остановился и с явным усилием повернул голову.

– Там ужасное пристанище порока, – проскрипел он. Затем сплюнул и исчез из виду.

Глядя на Хораса, Майк грустно покачал головой.

– И слышал я от старцев, что красота уплывает, словно воды… Ребята, давайте-ка отсюда уплывем.

И все трое довольно нерешительно двинулись назад, в сторону огромного дома.

– Надо зайти, – предложил Хорас, – и все разузнать.

– Хорас, – возразил Майк, – похоже, у этого дома дурная слава.

– Пошли-пошли, – подбодрил их Дэвид. – Он когда-то здесь шнырял. Возможно, шныряет до сих пор.

Велосипед почтальона все еще стоял у открытой створки ворот. Никто не заметил, как они вошли, однако они поверх живой изгороди мельком увидели, как почтальон с кем-то беседовал у задней двери сторожки.

– Вперед, – произнес Дэвид.

Дорожка извивалась среди кустарника. Вскоре они миновали поворот и увидели Белый дом. Точнее сказать, увидели огромное и кричащее красное сооружение, заметное с дороги, пристроенное, в свою очередь, к низкому и вызывающе белому зданию. Вместе они производили гнетущее впечатление. За домом и участком ухаживали, но без особой любви и усердия. Откуда-то из-за кустов послышались приглушенные голоса. Трио остановилось и принялось слушать.

Затем произошло нечто странное. Из дома выскочил человек и пустился бежать по изгибу дорожки. Но как только он заметил приближавшихся к нему трех незваных гостей, то буквально нырнул в кусты, судя по громкому хрусту, довольно густые, и скрылся из виду.

– Это он?! – вскричал Дэвид.

Все случилось внезапно.

– Конечно он! – прокричал в ответ Майк и наудачу двинулся вперед. Он не знал, почему именно «он», его охватил азарт.

Все трое неслись по дорожке, при этом Хорас издавал леденящие кровь звуки, подражая загонщикам на лисьей охоте. Беглец, прорвавшись сквозь несколько метров лавровых кустов, выскочил на извилистую тропинку и снова исчез. Однако было слышно, как он быстро ретируется по направлению к дому почти параллельно дорожке. Преследователи пустились за ним следом, вытянувшись в тонкую линию.

Однако вскоре тропинка раздвоилась, и чуть впереди обе дорожки

снова разветвлялись. Их окружали высокие и плотные заросли кустарника. Бежавший впереди Хорас остановился и придержал остальных.

– Чтоб тебя! – воскликнул он. – Да тут прямо лабиринт какой-то!

Он угадал. Беглеца почти не было слышно, словно его и преследователей разделяло несколько слоев живой изгороди.

– Разделимся! – вскричал Майк, подпрыгивая от нетерпения.

– Нет, – возразил Дэвид, – пойдем вместе. Тогда по любому шуму мы узнаем, что это точно он.

Дэвид обладал блестящим умом – в конце учебного года он станет лучшим студентом курса. Все трое покорно сбились в кучу и двинулись вперед, постоянно останавливаясь, чтобы определить, откуда исходит шум, издаваемый беглецом. Иногда он слышался впереди них, иногда позади, то громче, то тише. Но вскоре преследователям стало ясно, когда они огибали внезапные углы лабиринта, что они заблудились. Иначе и быть не могло, если преследуемый шел по каким-то своим ориентирам. Наконец звуки смолкли, когда трио, в последний раз завернув за угол, оказалось на небольшой площадке. Это был центр лабиринта.

– Вот так штука! – ахнул Хорас. – Он улизнул, и нам долго придется отсюда выбираться.

Однако Дэвид указал рукой вперед и побежал. В центре площадки возвышалась небольшая платформа с приставленной к ней лестницей, представлявшая собой нечто вроде вышки, откуда можно было направлять потерявшихся в лабиринте. Дэвид в одну секунду взлетел наверх.

– Вижу его! – крикнул он вниз. – Он почти вышел. Слушай, Майк, у тебя бумага есть? Мы его сейчас загоним. Вы вдвоем станете ловить, а я вас направлять. Пометьте бумажками путь, чтобы я смог идти за вами.

План получился прекрасный, но требовавший массы времени. Уже начало смеркаться, и из своего «гнезда» Дэвид едва мог различить тропинку, выводящую из лабиринта. Ему понадобилось около двадцати минут, чтобы вывести друзей, и пять минут, чтобы выйти самому по бумажным меткам. Наконец они снова оказались втроем на подъездной дорожке чуть дальше от дома, чем когда начали преследование.

– Не получилось, – сказал Хорас.

– Вернулись в точку отсчета, – констатировал Майк.

– Пошли к сторожке, – скомандовал Дэвид. – Похоже, он вчистую оторвался от нас. Живей!

Туда юноши и направились. Едва заметив ворота, они услышали впереди голос, изрыгавший изощренные проклятия. Обладателем голоса оказался почтальон, оплакивавший исчезновение своего велосипеда.

– Быстрей! – заревел Дэвид, и все трое ринулись к дороге, боковым зрением увидев оживленно жестикулировавшего почтальона, напуганную и изумленную женщину у сторожки и то ли садовника, то ли конюха, спешившего к ним по боковой тропинке. На пустой дороге велосипедиста они не увидели. И в самом деле, он мог укатить добрых двадцать минут назад. Почтальон, похоже, только что обнаружил пропажу: после разговора он, скорее всего, зашел освежиться.