Смерть в чужой стране
Шрифт:
— Это еще не означает, что она не употребляла наркотиков, майор, — сказал Брунетти, пытаясь вложить в свои слова уверенность.
— Да, вроде бы, — согласился Амброджани.
— Что еще сказано в донесении?
— Не знаю. Я еще его не видел.
— Тогда откуда вы знаете то, что сказали мне?
— Я звонил Урбани.
— Зачем?
— Доктор Брунетти. В Венеции убит американский солдат. Меньше чем через неделю его командир умирает при таинственных обстоятельствах. Я был бы просто дураком, если бы не усмотрел некоторой связи между этими
— Когда вы получите копию заключения вскрытия?
— Наверное, сегодня во второй половине дня. Хотите, я вам позвоню?
— Да. Буду весьма признателен, майор.
— Может, вы считаете нужным мне что-нибудь сообщить? — спросил Амброджани.
Амброджани находится там, в ежедневном контакте с американцами. Для пользы дела его нужно кое во что посвятить.
— Они были любовниками, и она очень испугалась, когда увидела его тело.
— Увидела тело?
— Да. Ее прислали опознать труп.
Молчание Амброджани свидетельствовало, что он тоже счел это важным.
— Вы говорили с ней после опознания? — спросил он наконец.
— И да и нет. Мы вместе вернулись в город на катере, но она не хотела ни о чем говорить. Мне показалось тогда, что она чего-то боится. Когда я встретился с ней во второй раз, реакция ее была такой же.
— Это было, когда вы приезжали сюда? — спросил Амброджани.
— Да. В пятницу.
— У вас есть какая-нибудь идея насчет того, чего она боялась?
— Нет. Никакой. Она, по-моему, пыталась дозвониться мне вечером в пятницу. Был телефонный звонок сюда, в квестуру, от женщины, которая не говорит по-итальянски. Оператор, принявший звонок, не говорит по-английски, и единственное, что он понял, — это слово «баста».
— Вы думаете, это была она?
— Возможно. Понятия не имею. Оператор не уловил в ее словах никакого смысла. — Брунетти вспомнил о приказании Патты и спросил: — Что у вас происходит?
— Их военная полиция пытается выяснить, где она достала героин. У нее в комнате нашли окурки сигарет с марихуаной, немного гашиша. А вскрытие показало, что она пила.
— Заключение окончательное, да? — спросил Брунетти.
— Нет никаких признаков того, что ее вынудили ввести себе дозу.
— А синяки? — спросил Брунетти.
— Она упала.
— Значит, похоже, что она сделала это сама?
— Да. — Оба некоторое время молчали, потом Амброджани спросил: — Вы приедете сюда?
— Мне приказали не беспокоить американцев.
— Кто приказал?
— Вице-квесторе, здесь, в Венеции.
— Что вы будете делать?
— Подожду несколько дней, недельку, потом мне хотелось бы приехать к вам и поговорить. Ваши люди общаются с американцами?
— Не очень. И мы, и они не склонны переступать черту. Но посмотрим, что я смогу разузнать о ней.
— А какие-нибудь итальянцы работают с ними?
— Не знаю. А что?
— Сам не знаю. Но им обоим, особенно Фостеру, приходилось много ездить по работе, посещая такие места, как Египет, например.
— Наркотики? — спросил Амброджани.
— Может
— Что?
— Не знаю. И все же наркотики как-то не вписываются.
— А что вписывается?
— Не знаю. — Он поднял глаза и увидел в дверях своего кабинета Вьянелло. — Знаете, майор, тут ко мне пришли. Я перезвоню вам через пару дней. Тогда мы сможем решить, когда я к вам приеду.
— Хорошо. Я попробую что-нибудь выяснить.
Брунетти положил трубку и жестом предложил Вьянелло войти.
— Что-нибудь есть на Руффоло? — спросил он.
— Да, сэр. Соседи его девушки сказали, что Руффоло видели на прошлой неделе. Но за последние три-четыре дня не встречали ни разу. Хотите, я поговорю с этой девицей, синьор?
— Да, пожалуй. Скажите ей, что случай особый. Совершено нападение на Вискарди, это все меняет, особенно для нее, если она прячет его или знает, где он.
— Вы думаете, это подействует?
— На Ивану-то? — саркастически спросил Брунетти.
— Ну, полагаю, что нет, — согласился Вьянелло. — Но попробую. И потом, лучше поговорить с ней, чем с мамашей. По крайней мере пойму, что она скажет, хотя каждое ее слово — вранье.
Когда Вьянелло ушел беседовать с Иваной, Брунетти снова подошел к окну, но вскоре понял, что не это ему нужно, и сел за стол. Не обращая внимания на папки, которые положили ему сегодня утром, он сидел и обдумывал различные версии. Первую — передозировка — он отверг сразу же. Самоубийство также было невозможно. В прошлом он встречал обезумевших влюбленных, которые не хотели жить, потеряв своего любимого, но она была не из таких. Если исключить два эти варианта, оставался третий — убийство.
Чтобы разобраться в этом, потребуется план, потому что в таких случаях он исключал везение. Есть синяки — он ни секунду не верил в ее падение, — наверное, кто-то держал ее, пока ей делали укол. Вскрытие показало, что она пила; сколько нужно выпить человеку, чтобы уснуть так крепко, чтобы не почувствовать укол, или так себя одурманить, чтобы не быть в состоянии сопротивляться? Что еще важнее, с кем стала бы она пить, с кем ей было так хорошо? Не с любовником, ее любовника только что убили. Тогда с другом, а с кем дружат американцы за границей? И все это снова ведет на базу, потому что Брунетти ничуть не сомневался, что ответ, каким бы он ни был, находится там.
Глава 17
Прошло три дня, и все три дня Брунетти почти ничего не делал. В квестуре он притворялся, что работает: просматривал бумаги, подписывал их, заполнял планы комплектования личным составом на будущий год, не заостряя внимания на том, что этим должен заниматься Патта. Дома он разговаривал Паолой и детьми, которые были слишком заняты в начале учебного года, чтобы заметить, насколько он рассеян. Даже поиски Руффоло почти не интересовали его, поскольку он был уверен, что такой глупый и опрометчивый человек вскоре непременно совершит какую-нибудь ошибку и снова попадет в руки полиции.