Смерть в Голливуде (Происхождение зла)
Шрифт:
— Но с тех пор много чего произошло, — добавил Эллери.
Она тут же прекратила смеяться:
— Что вы имеете в виду?
Он безучастно пожал плечами.
— Эллери! Кто наговорил вам грязной лжи обо мне?!
Эллери опять посмотрел на ее ладонь, лежащую на его запястье:
— Из своего жизненного опыта я хорошо знаю, что назвать что-нибудь ложью еще до того, как услышишь, о чем идет речь, все равно что признать это правдой, чистейшей правдой!
И он двумя пальцами приподнял ее ладонь, — брезгливо, как будто
Затем повернулся спиной к Делии.
Китс стоял у окна, тряс коробку около уха и внимательно прислушивался. Внутри что-то шуршало. Он прикинул на ладони вес «подарка».
— Внутри что-то есть. По звуку смахивает на плотный предмет, завернутый в папиросную бумагу. И весит немного. — Он взглянул на притихшую женщину. — У меня нет права вскрывать это, миссис Приам. Но ничто не мешает сделать это вам. Прямо здесь и сейчас.
— Как бы вы дурно обо мне ни думали, — дрожащим голосом отвечала Делия, — я ни за что на свете не развяжу эту бечевку на посылке, адресованной не мне.
— Как же быть? — Китс поднял свои рыжеватые брови и протянул коробку Эллери. — Вам решать, что же нам теперь делать.
— Убираться вон из моей спальни, вам обоим! — вдруг взвизгнула Делия.
Эллери же спокойно сказал.
— Я открою ее, Китс, но не здесь. И не сейчас. Я думаю, что нам стоит ее открыть у Приама в комнате, но в обществе и миссис Приам, и Лаурел.
— Обойдетесь без меня… — прошептала женщина. — Убирайтесь.
— Ваше присутствие необходимо прежде всего ради вас же самой, — обратился к ней Эллери.
— О себе лучше побеспокойтесь!
— Тогда мне придется прибегнуть к помощи того, кто имеет больше прав беспокоиться о вас.
— Никто не имеет!
— Даже Уоллес? — усмехнулся Эллери. — Или кто-нибудь из его многочисленных предшественников?
Делия Приам, почти падая, с остановившимся взглядом вцепилась в край комода.
— Пойдем, Китс. Мы и так зря потратили кучу времени в этом стойле для жеребцов.
Через десять минут Лаурел была тут как тут, страшно заинтересованная. Сзади нее в могильном сумраке дома белела гигантская фигура славного Человека Будущего. Молодой Макгоуэн, видимо, снова вернулся в свою послеатомную эпоху и успел «облачиться» в свой обычный костюм, основную и единственную часть которого составляли плавки.
— Ну, что на этот раз стряслось? — добродушно поинтересовался он.
Ему никто не ответил.
Мак по своему обыкновению нагнулся, положил руки на плечи присутствующей тут же матери и поцеловал ее. Делия тревожно улыбнулась в ответ, а когда он выпрямился крепко сжала его ладонь и уже не отпускала. Макгоуэн был слегка озадачен настроением собравшихся. Наконец он решил, что в общей подавленности виноват Китс, и уставился на него со свирепым видом, бросая косые взгляды в сторону коробки.
— Эй, парень — полегче, — усмехнулся
— Да, пожалуйста.
Молодой Макгоуэн, видимо, ни о чем не догадывался. А вот Лаурел явно знала — и уже давненько — правду о Делии, пылкая материнская любовь которой заставляла ее скрывать свою жизнь от сына. И Эллери вдруг почувствовал, что больше всего на свете он не хотел бы оказаться первым, кто откроет ему глаза на грязную действительность.
Что касается Лаурел, то она пристально посмотрела сначала на Делию, потом на Эллери, а потом как-то испуганно притихла и вся сжалась.
Эллери стоял у входа в холл и слушал речь Китса по поводу коробки.
— Он совсем такой же, как на мертвой собаке, — сказала Лаурел, мрачно разглядывая ярлык. — И буквы такие же, и черный карандаш. А что внутри?
— Вот это мы сейчас и постараемся выяснить. — Эллери забрал коробку из рук Китса и направился к комнате Приама. Все последовали за ним.
— Убрать паруса! Полный назад! — раздался чей-то голос. Мистер Кольер стоял в дверях библиотеки.
— Мистер Кольер! Не хотите ли присоединиться к нам? Тут кое-что новенькое.
— Знаете, в море я всегда был впередсмотрящим, на мачте сидел, — вздохнул отец Делии. — Вам что, и так бед мало?
— Мы как раз и хотим предотвратить грядущие беды, — как можно любезнее пояснил Китс.
— И поэтому так и рветесь узнать, что внутри? На мой взгляд — безрассудное поведение, — заявил старик, качая головой. — Живите сами и давайте жить другим. Или умирайте и давайте спокойно умереть другим. Что одно и то же. — Он отступил назад и демонстративно захлопнул за собой дверь библиотеки.
Эллери подергал дверь Приама. Она была заперта. Он громко постучал.
— Кто там? — неприветливо раздалось из-за двери.
Эллери распорядился:
— Делия, отвечайте.
Она поспешно кивнула.
— Роджер! Открой-ка дверь. — Голос ее звучал покорно и устало.
— Делия? Чего тебе? — послышался лязг кресла и звон стекла.
— Черт бы побрал этот ковер! Сто раз было говорено Альфреду — прибить его к… — дверь распахнулась, и Приам изумленно уставился на всю компанию. Перед ним на полке стоял графин с виски, сифон с содовой и полупустой стакан. Белки его глаз были красными и воспаленными.
— Вы что? — рявкнул он, глядя на Эллери. — Я же сказал вам держаться подальше от моего дома и не соваться, куда не просят? — Его слегка окосевшие глаза наткнулись на коробку в руках Эллери. Он резко протрезвел и стал оглядываться по сторонам. Скользнул невидящим взором по жене и пасынку. На секунду его уже вполне сфокусировавшиеся зрачки задержались на Лаурел. В них зажглась такая ненависть, что Гроув Макгоуэн невольно выступил вперед. Лаурел же только крепче сжала губы.
Роджер протянул свою волосатую руку, скорее смахивающую на лапу пещерного медведя.