Смерть в конверте
Шрифт:
Девушка подняла голову:
— Я не поверила, Джейсон, нет! Но слизь прилипла.
— Попробуй желтым мылом и щеткой, — с грустной полуулыбкой посоветовал Джейсон и внезапно изменившимся жестким тоном сказал: — Вэл, просыпайся! Нельзя одновременно верить мне и не верить. Все равно ты принимаешь решения вслепую. Твой анонимный корреспондент ведь не привел никаких доказательств, правда? И у меня их нет. Если ты веришь мне, то верь на слово, на том и порешим. А если не веришь, то давай порвем здесь и сейчас, а я желаю тебе хорошо повеселиться. Помнишь, этот день может быть днем твоей свадьбы или не быть.
Валентина разрыдалась.
— Ты даже не сказал, что любишь!
Голос юноши оставался по-прежнему суровым:
—
И внезапно ее озарило, со всей определенностью, глубоко и уверенно, она поняла, что, да, любимый ушел, не сказав ни слова, вернулся без объяснений, может быть, такое случится еще не раз, возможно, она этого не вынесет. Но Джейсон по-настоящему любит ее, поэтому нельзя выходить замуж за Гилберта. Валентина вскочила на ноги и подождала, пока встанет молодой человек.
— Мне надо идти. Я решила, Джейсон. Свадьбы не будет.
Молодые люди расстались молча, без поцелуев и объятий. Их чувства были настолько сильны, что не нуждались во внешних проявлениях, а ведь она чуть не предала их. Валентина чувствовала себя лунатиком, которого разбудили на краю пропасти. Еще шаг — и было бы поздно спасать. Еще несколько часов — и она могла бы стать женой чужого человека. Содрогнувшись, девушка порадовалась, что проснулась вовремя. Она возвращалась назад в одиночестве, как и пришла. Валентина знала, что собирается сделать, но не представляла, как к этому приступить.
Войдя на террасу, она вошла в дом через предусмотрительно оставленную приоткрытой дверь. Когда девушка аккуратно задернула за собой выцветшие парчовые портьеры, темнота в комнате стала непроницаемой. Не видно, куда ступать, даже поднятые к лицу руки нельзя было разглядеть. Слегка повернув голову направо, Валентина увидела яркий луч света, прорезавший тьму. Дверь в комнату Сциллы приоткрылась, свет шел оттуда.
Девушка подошла к двери машинально, без какой-либо цели, дверь как будто притягивала ее к себе. В полуметре от входа она остановилась, услышав доносившиеся из комнаты голоса. Один принадлежал ее жениху.
— Сцилла, какая в этом польза? — спросил он.
Женщина рассмеялась своим ленивым протяжным смехом.
— Дорогой, я и правда не все на свете рассматриваю с точки зрения полезности.
Было понятно, что эти двое находятся очень близко друг от друга, голоса исходили из одной точки, они наверняка обнимались. Гилберт с полустоном продолжил:
— Но мы это давно обсудили.
— И ты не можешь выдержать это. — В голосе женщины слышалось презрение.
Мужчина слегка отодвинулся.
— Мы всегда знали, что долго это не продлится.
— Да, тебе всегда хотелось и на розу сесть, и не уколоться, правда, дорогой? Если говорить прямо, ты всегда хотел захапать деньги Валентины.
— Я ее обожаю.
— А деньги обожаешь немножко больше.
— Ты не имеешь права так говорить! Сама знаешь, что я не могу себе позволить жениться на девушке без собственного состояния.
— Не можешь себе позволить жениться на мне?
— Моя дорогая девочка, вопрос о нашей женитьбе не обсуждается.
— Роджер разведется со мной… если узнает. — Голос Сциллы звучал на редкость мягко и ласково.
Все прозвучало слишком быстро, чтобы ошеломленная Валентина могла осознать то, что услышала. Она повернулась и пробралась к другой двери, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на мебель. Бесшумно проскользнув в щелку, она тихо прикрыла дверь за собой.
Глава 10
Мисс Силвер расчесала волосы и убрала их на ночь, спрятав под более крепкой сеточкой, чем та, которую она носила днем, и собралась, как всегда перед сном, прочитать главу из Библии. Сидя в теплом голубом халате, украшенном ручной тамбурной вышивкой, которая
Именно эти строки показались ей наиболее подходящими к ситуации в Тиллинг-Грин. Были они плодом размышлений самого Соломона или нет — не важно. Поражали и столь глубокое проникновение в самые темные уголки человеческого сознания, и вековая мудрость, которой эти строки были пронизаны. Мисс Силвер закрыла книгу и помолилась на ночь.
Затем дама сняла халат и положила его поверх аккуратно сложенной дневной одежды, выключила свет, раздвинула занавески и открыла дальнее из двух окон, размышляя, как сильно меняются со временем бытовые привычки, ее бабушка и помыслить не могла о том, чтобы впустить свежий ночной воздух в спальню, разве что в разгар летней жары. А какие-то сто лет назад закрывали не только окна, но и задергивали тяжелые занавеси вокруг кроватей. Здравый смысл мисс Силвер был на стороне перемен, хотя она считала, что современные молодые люди иногда перегибают палку. Вечерний воздух оказался вполне теплым, и она распахнула окно настежь. Луна спряталась за тучами, так что разглядеть удавалось только дорожку до ворот. Пока мисс Силвер стояла у окна, от ворот поместья на другой стороне озера Грин отъехал автомобиль, за ним второй и третий. Она вспомнила, что в поместье прием накануне венчания, и сейчас гости разъезжаются. Среди них должны быть Метти Эклс и Конни Брук, подружка невесты, они наверняка вернутся домой вместе, это будет приятно обеим.
Мисс Силвер уже собиралась отойти от окна, когда услышала шаги и стук калитки, причем не коттеджа «Виллоу» или дома Метти, стоящего слева. Звук шел с другой стороны, справа, где стоял коттедж «Гейл», в котором обитал самый таинственный житель Тиллинг-Грин — мистер Бартон, если, конечно, верить словам Фрэнка. Молодой человек назвал его спокойный безвредным стариком, любителем кошек, который совершенно не терпит в доме женщин, сам готовит и убирает.
Дама высунулась из окна. Она еще не пригляделась к соседу, хотя много о нем слышала от мисс Вейн. В деревне не одобряли его затворничества, котов, привычки гулять по ночам. Как выразилась мисс Рени: «Конечно, человек пытается всех воспринимать по-хорошему, но зачем по ночам-то шнырять?»
Очевидно, сейчас мистер Бартон возвращался с очередной прогулки в темноте. Мисс Силвер удалось лишь разглядеть высокую фигуру у калитки. Постояв там с минуту, человек направился к дому. Стукнула калитка.
Коттедж «Гейл» был самым старым строением в деревне. В дневном свете он выглядел живописным до неприличия. Слишком крутая крыша подсказывала, что комнаты второго этажа вряд ли достигают шести футов в высоту. Фасадные окна практически целиком занавешивал старый плющ, за которым никто не следил. Вход находился не с фасада, а за углом. Мисс Силвер еще сильней высунулась из окна и смогла увидеть, как мистер Бартон подошел к входной двери. Подойдя, человек достал фонарик и взял его в левую руку. Направив свет на большую старомодную замочную скважину, он вставил в нее ключ и открыл дверь. На мгновение луч фонарика оказался направленным во тьму дома, наблюдательница заметила в его свете большого полосатого кота, прошествовавшего в темноту, за ним второго, третьего, четвертого… Когда свет падал уже на седьмого по счету, мистер Бартон переступил порог, захлопнул дверь и запер ее за собой.