Смерть в ночном эфире
Шрифт:
– Она… гм… – Он открыл ящик стола, вынул книгу «Властелин колец» в мягкой обложке и достал оттуда фотографию, спрятанную между страницами. – Джейни сама дала мне это.
Дин протянул руку и взял снимок. Он не знал, что удивило его больше – непристойная поза девушки или ее бесстыдная улыбка. Он сунул фотографию в нагрудный карман.
– Прими душ и оденься.
– Папа…
– Поторопись. Я должен привезти тебя в участок к полудню. Адвокат будет ждать нас там.
Несмотря на весь его юношеский пофигизм, до Гэвина наконец дошло, в каком тяжелом положении он
– Мне не нужен адвокат.
– Боюсь, что нужен, Гэвин.
– Я ничего не сделал Джейни. Или ты мне не веришь, папа?
Его наглость исчезла. Теперь он выглядел юным, напуганным, и у Дина снова защемило сердце, как накануне ночью, когда он смотрел на спящего сына.
Ему захотелось обнять Гэвина, заверить, что все будет хорошо. Но он не мог этого обещать, потому что сам не знал, что их ждет. Дин хотел сказать, что верит ему, но, к сожалению, он Гэвину не верил. Сын столько раз обманывал его. Дин хотел сказать, что любит его, но и этого он тоже не сказал. Он боялся услышать в ответ, что уже слишком поздно.
Пэрис больше часа мерила шагами вестибюль, дожидаясь Дина. И все же она вздрогнула, когда он вышел через двойные двери отдела расследований. Там, в комнате для допросов, в присутствии отца и адвоката, Кертис и Рондо допрашивали Гэвина.
Дин удивился, увидев ее.
– Я не знал, что ты здесь.
– Я не могла уйти, не узнав, что с Гэвином все в порядке.
– Так тебе все известно?
– Мы с Кертисом слушали пленки, когда… – Пэрис замолчала, не зная, что сказать.
– Когда мой сын превратился в подозреваемого?
– Пока нам не известно, совершено ли преступление. Джейни может быть у любого из своих многочисленных приятелей.
– Точно. Вот почему Кертис пропускает Гэвина через мясорубку.
Пэрис подтолкнула Дина к скамейке и заставила сесть. Это было печальное сооружение, дешевый металлический каркас поддерживал синие виниловые подушки, через трещины в обивке вылезал наполнитель. Возможно, беспокойные руки свидетелей, подозреваемых и жертв вытаскивали его в ожидании, пока решится их судьба или судьба их близких. Они бы никогда не оказались в этом месте, если бы их жизнь не была искалечена, иногда безвозвратно.
– Как с этим справляется Гэвин? – негромко спросила Пэрис.
– Он подавлен. Слава богу, не дерзит. Мне кажется, до него наконец дошло, что он по уши в дерьме.
– Только потому, что он обменивался с Джейни непристойными посланиями? Но так поступали и многие другие.
– Ты права, но Гэвин проявил себя очень творчески, – с горьким смешком заметил Дин. – Тебе давали прочесть кое-что из написанного им?
– Нет. Но даже если бы я и прочитала послания, мое мнение о нем не изменилось бы. Он был очень хорошим маленьким мальчиком, и из него вырастет замечательный молодой человек.
– Два дня назад я считал серьезным нарушением с его стороны, когда он вовремя не возвращался домой. А теперь… такое. – Дин со вздохом оперся локтями о колени и закрыл лицо ладонями.
Пэрис положила руку ему на плечо. Это был инстинктивный жест сочувствия.
– Ты позвонил Патрисии?
– Нет. Зачем огорчать ее, если окажется, что, кроме грязных посланий, больше ничего нет?
– Я уверена, что так и будет.
– Надеюсь. Гэвин дважды рассказал, что он делал в тот вечер. Он ни разу не опроверг самого себя, ни в целом, ни в деталях.
– Вероятно, твой сын говорит правду.
– Или хорошо отрепетировал свою ложь. – Глядя через холл на лестницу, Дин задумчиво постукивал пальцами по губам: – Я каждый день разговариваю с лжецами, Пэрис. Большинство людей лгут в большей или меньшей степени.
Некоторые даже не понимают, что они лгут. Они так долго повторяли одно и то же или верили в то, что говорили, что для них это стало правдой. Моя работа как раз и состоит в том, чтобы добраться до истины.
Он замолчал, и Пэрис не нарушила молчания, давая ему возможность собраться с мыслями. Тепло его кожи пробиралось сквозь ткань рубашки и вливалось в ее ладонь, которая все еще лежала на его плече.
– Гэвин не скрыл от меня, что приехал домой пьяный, – продолжал Дин. – Он рассказал и о том, что ему пришлось остановиться по дороге и его вырвало у чьего-то порога. Гэвин не отрицает, что нарушил мой приказ и ушел из дома. Он говорит, что ему понравилась Джейни, вернее, то, чем они вместе занимались. Если верить ему, то в тот вечер он разговаривал с ней, пытался убедить ее пойти с ним куда-нибудь, но Джейни его отвергла. Гэвин рассердился, наговорил ей грубостей. Он повторил мне кое-что, и я даже поверить не могу, что это сказал мой сын. Он признался в том, что был вне себя от ярости, когда они расстались, но он утверждает, что ушел и больше ее не видел. Он говорит, что потом стоял с парнями, пил текилу, а потом уехал домой. Больше он Джейни не видел. – Повернув голову, Дин встретился взглядом с Пэрис. – Я верю ему.
– Хорошо, – сказала она.
– Может быть, я чересчур наивен? Или выдаю желаемое за действительное?
– Нет, я думаю, что ты веришь Гэвину, потому что твой сын говорит правду. – Пэрис позволила себе чуть сжать его плечо, чтобы подбодрить немного. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Поужинай с нами сегодня вечером, со мной и Гэвином.
Пэрис не ожидала этого и сразу же убрала руку с его плеча. Она отвернулась.
– Я вечером работаю, ты не забыл?
– Мы вполне успеем поужинать до того, как тебе надо будет ехать на радиостанцию. Мы начнем пораньше.
Она покачала головой:
– У меня есть планы на вторую половину дня. Их нельзя отложить. И потом, мне эта мысль не кажется удачной.
– Из-за того, что случилось прошлой ночью?
– Нет.
– Ты меня обманываешь.
Уязвленная проницательностью Дина, Пэрис сдалась:
– Хорошо, ты прав.
– Значит, ты знаешь: стоит нам только оказаться наедине, как это повторится.
– Этого не будет.
– Именно так все и будет, Пэрис. Ты знаешь об этом, и, более того, тебе этого хочется так же сильно, как и мне.