Смерть в прямом эфире
Шрифт:
Горбачев. Реформы. Ельцин. Смутное время. За границей о двойном-тройном агенте давно забыли, а в Москве о нем знали всего два человека. Они очень берегли Пузырева, уверенные: его время еще придет.
Кроме перечисленных достоинств, ликвидатор обладал уникальными внешними данными. Чуть выше среднего роста, нормального телосложения, он умел естественна сгорбиться и сделаться коротышкой, мог неожиданно выпрямиться, обрести гусарскую осанку и сразу стать высоким. И лицо было самое что ни на есть усредненное, бесцветное, потому незаметное, в общем, никакое. Но стоило ему вымыть голову, чуть тронуть брови, губы, ресницы гримерными карандашами,
С соседями по дому он держался предельно вежливо, но на дистанции, люди к нему относились неплохо, считали вышедшим на пенсию сотрудником МИДа или Внешторга. Он был дважды женат. Первый раз в молодости, следуя оперативной необходимости. По той же причине оставил супругу в Центральной Европе, молча ушел из дома и растворился в неизвестности. Второй раз Пузырев женился, уже вернувшись окончательно в Россию, у жены обнаружился рак легких, она сгорела за несколько недель. Он привык жить один, больше попыток создать хотя бы видимость семьи не предпринимал. Денег у него было в достатке плюс солидная пенсия, ежемесячно он получал от хозяев пять тысяч долларов и мог купаться в роскоши, но жил неброско, хотя ни в чем себе не отказывал. У него имелось несколько приходящих девочек, он их называл санитарками.
Пытаясь разнообразить свою жизнь, Пузырев преподавал в детской спортшколе, занимаясь с подростками стрельбой. И развлечение, и рука не отвыкает, остается в тренинге.
Пузырев отлично понимал: раз деньги платят, значит, работа не окончена, относился к этому философски. Так было всю жизнь, так жизнь и закончится. Когда в августе раздался телефонный звонок и Пузырев узнал голос Грека, то не удивился, не испугался. Он решил, что, находясь столько лет в конспирации, назначать конспиративную встречу глупо, и радушно сказал:
— Я сегодня абсолютно свободен, загляни на чашку чая.
Грек, как и договорились, пришел днем. Конечно, такой визит являлся грубейшим нарушением элементарных правил конспирации, но гэбисты справедливо решили, что нечего на воду дуть, никто их не знает, не помнит, никому они давно не интересны.
Выпив по чашке чая и обсудив нынешних политиков, перешли к делу. Грек выложил на стол фото Голуба, спросил:
— Ты "ящик" смотришь?
Пузырев взглянул мельком, отодвинул фотографию.
— Какие сроки?
— На твое усмотрение, — ответил Грек. — Существует небольшая сложность. Начальство желает, чтобы он умер на телецентре.
— Театральные эффекты, — усмехнулся "ликвидатор".
Грек достал из кармана пропуск на телевидение и пистолет с глушителем.
— Оружие вернешь, оно мне понадобится. — После чего Грек объяснил, где находится студия и гримерная.
— Сделаем, но я не люблю грязную работу. Тебе, Володя, лучше обратиться к Луке.
Так звали второго законспирированного киллера, хорошо известного им обоим. Грек поморщился, ничего не ответил. Он сам знал — для такой грубой работы Лука лучше. Но два дня назад полковник выяснил, что бывший ас элементарно спился и сейчас умирает в больнице от цирроза печени. Грек не стал вдаваться в подробности, сухо ответил:
— Вопрос решало руководство.
Кириллу Пузыреву никогда не требовались разъяснения, он сразу понял — старого коллеги нет в живых. Может, оно и к лучшему, теперь его, Кирилла, больше ценить станут. Хотя ему уже все равно, деньги не нужны,
— Понятно, за работу ты ничего не получишь, тебе уплачено на много лет вперед.
Хозяин пропустил мелкую гадость мимо ушей, сказал:
— Завтра схожу взгляну, но представляется, мне понадобится две недели.
— Но в этом году? — съязвил Грек.
— Василий Юрьевич как себя чувствует? — вместо ответа поинтересовался Кирилл.
— Нам бы его здоровье. Он словно дуб, с годами только крепчает. — Грек поднялся. — Сегодня двадцатое августа.
— Позвони мне завтра к вечеру, я уточню сроки.
— Хорошо. — Грек кивнул и покинул тихую уютную квартиру "пенсионера".
Полковник давно привык, что "ликвидатор" никогда не задает лишних вопросов, не советуется и уж тем более не рассказывает о подготовке.
На другой день Грек позвонил, услышал недовольный голос:
— От безделья черт-те чем занимаетесь. Знакомый может задержаться, но до десятого он точно уедет в отпуск.
Как известно, Голуб был застрелен седьмого. На следующий день Грек забрал у Кирилла пистолет, ничего не спросил, даже не попрощался.
Каждый выполняет свою работу и нечего лишние слова говорить. Как "ликвидатор" организовал выстрел, Грек не знал, его это не интересовало.
Все было организовано классно, даже в прошлые времена такой работой можно было гордиться. Авилова уголовка вычислила быстро. Правда, Греку не очень понравилась оперативность уголовки, но цель достигнута, лишний человек ушел, подозреваемый арестован и скоро превратится в обвиняемого. Газеты и телевидение трубили о долгожданной победе. Вот главк вел себя странно, да и прокуратура от комментариев воздерживалась.
А потом начались неприятности. Появился новый, никому не известный и.о. прокурора, стали поступать сведения, что прочно слепленное дело Авилова разваливается, вроде бы им вновь начинает заниматься Гуров. И арестован кретин Волох. Грек слегка растерялся. Он не понимал, чего добиваются мен-товка и прокуратура, имеющая все в своих руках. Грек знал — всегда все хорошо не бывает, следует выждать и перетерпеть. Однако откладывать выполнение указаний генерала нельзя. Потому что Трушин практически не ошибается. Он сказал, что цепь, по которой прошел в свое время Авилов, следует разорвать, значит, цепь должна быть разорвана. Необходимо определить последовательность событий. Убрать Демидова из тира — самое простое, потому можно несколько дней обождать. А вот вице-премьера Попова теперь ликвидировать уже сложно. Несколько дней назад достаточно было приказать Волоху, хорошо заплатить, и вопрос был бы решен.
И Грек вновь появился на квартире у Кирилла Пузырева. Тот хмуро взглянул на фотографию вице, просмотрел данные на него, спросил:
— Имеется охрана?
— Водитель. Здесь сроки сжатые, но зато все остальное — на твое усмотрение. Место, способ, как тебе удобнее.
Пузырев заметно повеселел, сказал, что осмотрится и тогда определится.
Попов курил, что решило его судьбу быстро. Он умер через несколько дней в машине, ожидая, пока водитель сделает необходимые покупки. Врачи определили сердечный приступ, осмотр салона "Волги" практически не проводился. После ее уборки единственная улика — лишь зажженная сигарета "Мальборо" — была уничтожена.