Смерть внезапна и страшна
Шрифт:
– Конечно, – согласилась мисс Лэттерли. – Но они едва ли могут позволить себе услуги сэра Герберта. Скорее всего, такие женщины обращаются к услугам всяких бабок на окраинах.
На лице Уильяма проступило раздражение на собственную глупость, но не на Эстер. Сыщик стоял возле камина, оперевшись ногой на решетку.
– И каким же образом светская леди будет подыскивать себе такого врача? – спросил он.
– Начнет расспросы, – сказала мисс Лэттерли задумчиво. – Вот только к кому она посмеет обратиться?..
Монк молча ждал, что скажет его собеседница. А та размышляла
– Ну, во-первых, это должен быть кто-то, кого не знает ее муж, или отец, если она не замужем, или, возможно, даже ее мать. Куда может отправиться женщина, не вызвав никаких сомнений? – Эстер опустилась в высокое кресло и подперла подбородок руками. – К своему портному или модистке, – ответила она себе самой. – Можно довериться подруге… но я сомневаюсь. О подобных вещах друзей не извещают; этот поступок совершается так, чтобы никто не знал!
– Так, значит, к ним и нужно обращаться, – торопливо сказал Уильям. – Но что могу сделать я? Я не могу просто стоять, ожидая вас у дверей, пока вы будете их расспрашивать.
– Это вы будете опрашивать модисток и портных, – заявила мисс Лэттерли, решительно поднимаясь на ноги. – А я попытаюсь разведать об этом в госпитале. Кто-то там должен об этом знать – ведь Стэнхоупу всегда помогали сиделки, причем они сменяли друг друга. И надо еще раз проглядеть письма Пруденс, проверить даты и имена тех пациенток. – Эстер поправила юбку. – Возможно, нам удастся их обнаружить. Пруденс оставила их инициалы, и по ним, наверное, можно будет о чем-нибудь догадаться.
– Не смейте – это слишком опасно! – мгновенно взорвался сыщик. – К тому же вам все равно ничего не скажут.
Девушка с разочарованием посмотрела на него:
– Но я же не собираюсь расспрашивать открыто… Как вам такое в голову пришло? У нас нет времени на осторожность: Оливер сумеет задержать суд не больше чем на день-другой.
Дальнейшие протесты замерли на губах детектива.
– А когда модистки открывают свои заведения? – спросил он. – И еще, ради бога, скажите, что мне там может понадобиться?
– Шляпка, – невозмутимо ответила мисс Лэттерли, захлопывая перед уходом свой ридикюль.
Уильям бросил на нее свирепый взгляд.
– Для вашей сестры, матери, тети… для кого хотите, – пояснила его гостья.
– А что я потом буду делать с двумя дюжинами женских шляпок? И если вы не перестанете дерзить мне…
– Вам незачем их покупать! Обещайте подумать, а потом… – начала было девушка, но умолкла.
– …спросите, не знает ли кто хорошего гинеколога, умеющего делать аборты! – окончил он за нее.
Эстер вздернула подбородок:
– Ну, нечто вроде того.
Монк наградил ее красноречивым взглядом и открыл дверь.
Было без четверти семь. На ступеньках мисс Лэттерли обернулась и посмотрела прямо в глаза сыщику, а потом чуть заметно улыбнулась уголками рта, скорее поощряя его, чем вселяя в него надежду или радость.
Уильям смотрел ей вслед, не испытывая того отчаяния, которое мог бы чувствовать, учитывая абсурдность их предприятия.
Первая попытка что-либо выведать о преступных врачах сложилась жутко. Заведение, в
Тот попросил показать ему шляпку, которая подойдет его сестре, стараясь не глядеть на выставленное разнообразие шляпок из соломы, фетра, полотна, перьев, цветов, лент и кружев, занимавших углы комнаты и полки вдоль ее стен.
С высокомерным видом хозяйка попросила посетителя описать внешность сестры и сказать, для какого случая ей необходим головной убор.
Уильям попытался описать ей облик Бет и ее лица.
– Цвет волос, сэр, – сказала женщина, едва скрывая скуку. – Ваша сестра темноволосая, как вы, или белокурая? У нее большие глаза? Высокая она или низкая?
Сыщик выбрал усредненный вариант, ругая Эстер за то, что она послала его с этим идиотским поручением.
– Каштановые волосы, большие голубые глаза, – ответил он поспешно. – Примерно вашего роста.
– А куда она собирается пойти, сэр?
– В церковь.
– Понятно. В Лондоне, сэр, или где-нибудь за городом?
– За городом, – сказал детектив удивленно. Неужели его нортумбрианское произношение оказалось столь явным, невзирая на годы самоконтроля? И почему он не назвал Лондон? Разницы никакой, а объяснить, куда именно собирается его вымышленная сестра, было бы намного легче… Ведь шляпку-то он не собирался покупать!
– Понятно. Быть может, вы посмотрите эту? – Хозяйка подвела Уильяма к нескольким весьма непритязательным сооружениям из соломы и ткани. – Мы, конечно, можем украсить их в соответствии с вашими вкусами, – добавила она, заметив выражение его лица.
Румянец окрасил щеки Монка: он чувствовал себя полным дураком и снова мысленно выругал Эстер. Ничто, кроме праведного гнева на сэра Герберта, не могло удержать его здесь.
– А что-нибудь голубое есть? – поинтересовался он.
– Как вам угодно, – с явным неодобрением пожала плечами его собеседница. – Но это такой банальный цвет, вам разве не кажется? А не хотите ли сочетание зеленого и белого? – Взяв букетик белых искусственных маргариток, она приложила их к бледно-зеленому соломенному капору с зеленой лентой. Это сочетание показалось сыщику настолько свежим и изящным, что он, даже вздрогнув, вспомнил летнюю лужайку, а на ней маленькую Бет.
– Очаровательно! – вырвалось у него.
– Я распоряжусь, чтобы ее доставили вам, – немедленно отозвалась женщина. – Шляпка будет готова к завтрашнему утру. Мисс Ливерседж присмотрит за всеми деталями, и вы можете обговорить с ней счет.
Через пять минут, заплатив за капор, детектив оказался на улице, гадая, каким образом переправить шляпку в Нортумберленд. Он от души выругался: капор подошел бы и Эстер! Но уж ей-то Монк намеревался делать подарки в последнюю очередь.
Следующая мастерская оказалась менее дорогой и более загруженной. Закипавшее в душе «покупателя шляпок» раздражение удержало его от комплиментов искусству здешних мастериц.