Смерть взаймы
Шрифт:
– Я ходил этой дорогой дважды, и ничего. Правда, времена тогда были поспокойнее.
Мы поднялись на первый из перевалов, которые нам предстояло одолеть. Словно в насмешку над моими словами о безопасности лежащего перед нами пути, справа у дороги находилась старая стоянка гобблинов. Я напомнил себе посоветовать им при следующей встрече закапывать остатки своих трапез. Особенно кости… Рита всхлипнула, а Ли цветасто выругался.
Пока они смотрели на кости, я смотрел по сторонам. Тут было на что посмотреть, и то, что я увидел, очень мне не понравилось.
– Гобблины ушли отсюда, не доев этого беднягу, – сказал я, – кем бы он ни был. Ушли
– Отряд людей или эльфов? – предположил полковник. – Или гномов, они вроде тоже любят горы.
– Если этот отряд уцелел после встречи с гобблинами, он бы вернулся, чтобы достойно похоронить останки, – возразил я, – у гномов и эльфов, да и у людей, с этим строго, а если победили гобблины – они бы вернулись за … Ну вы поняли. Значит, это было что-то такое, что не хоронит трупов, и чего боятся гобблины. А гобблинов, при всей моей к ним нелюбви, не назовешь пугливой расой. У них в ходу поговорка: «то, чего ты боишься, не имеет права на существование». Отступают они, только встретив превосходящие силы.
Одна догадка у меня была, но настолько неприятная, что даже не хотелось ее проверять. Однако деваться некуда. Я начал медленно, с трудом преодолевая щелкающий и клацающий язык гобблинов, читать заклинание Истинного Зрения. Так и есть.
По мере того, как я говорил, тень метрах в двухстах от нас сгустилась в гигантского хамелеона. То есть, выглядел он скорее как варан, но способность менять цвет, маскируясь под окраску окружающих предметов была позаимствована у хамелеона. Голова монстра была закрыта плотно пригнанными друг к другу костяными пластинами, глаза были размером с кулак, явно творчество создателей Кристалла, а вдоль спины тянулся двойной ряд костяных бляшек. Тело покрыто чешуей, и не спрашивайте меня, как мертвые чешуйки могут менять цвет… Таких зверей я еще не видел, и признаться, понятия не имел, чего от него ждать. Гобблины однако удрали… Надо ли уточнять, что двигался монстр в нашем направлении?
– Зачем ты это сделал? – поинтересовался полковник. Я признаться даже не сразу понял, о чем шла речь. Затем до меня дошло. Он решил, что я только что сотворил эту штуку. Предоставив Рите объяснять полковнику, что такое истинное зрение, я махнул рукой, указывая группе направление.
Тварь спешила, что означало скорость чуть выше, чем у среднего пешехода. Росту в ней было метра два, а в длину – все десять. Всегда лучше пользоваться преимуществом в скорости, нежели в численности, так что мы поспешно направились прочь. Хамелеон двинулся следом.
Сначала мы двигались вниз по склону, и идти было легко. Затем, однако, пошел подьем, и довольно крутой. Я еще раз помянул недобрым словом того, кто проектировал эти горы. Хамелеон, напротив, не сбавлял темпа и расстояние между нами начало сокращаться. Если бы не рюкзаки за спиной! Но бросать вещи не хотелось. Тут я на счастье вспомнил, что в группе у меня одни военные, без «балласта», и скомандовал «бегом». Кто там говорил о красотах горного края? Два часа изнурительного бега, зато мы оторвались от погони, и может быть, навсегда. По крайней мере так я думал, пока полковник не углядел в бинокль, что хамелеон нюхает землю, а следовательно, со следа так просто не собъется.
Мы рассыпали по земле табак, и при помощи веревок и камушков оставили за собой превосходную ловушку. При минимальном везении, наш преследователь будет погребен под несколькими тоннами камня.
Следующие два часа – и мы оказались на гребне перевала
– Какие будут предложения? – поинтересовался я. Молчание. – Значит делаем так – ищем гобблинскую пещеру с дверью, и дальше идем под землей. Они все взаимосвязанны, эти ходы, так что…
– Почему бы тебе не попробовать применить магию? – прервал меня полковник. – В Крепости у тебя очень неплохо получилось. Сотвори еще одного дракона и пусть они разбираются…
– В Крепости я использовал энергетические резервы их защитной сети. – Я сокрушенно развел руками. – Самому, за счет своих резервов, мне и кролика не сотворить. Увы – мы можем только бежать.
В этот самый момент в десятке шагов от нас покатился по склону камешек. Я бросился наутек, прежде, чем понял, что произошло, остальные последовали за мной. Пробежав метров двести, я остановился, и опять произнес Истинное Зрение, стараясь накрыть им как можно большую площадь. Тогда мы увидели, что наш преследователь больше не был одинок – по крайней мере две новые твари двигались к нам с разных сторон. Мы опять побежали. После двух заклинаний меня покачивало, к тому же не оставляла мысль, что спасаясь от ставших видимыми противников мы идем прямиком в объятья невидимому…
Гобблинские ходы… Вообще-то они пронизывают эти горы во всех направлениях, соединяются, расходятся, образуют залы и ныряют на невообразимую глубину в шахты. Обычно они имеют двери, дабы удерживать непрошенных гостей снаружи. Мы стояли как раз перед такой дверью, и дальше пути не было. Ибо на двери были начертаны руны. На решение задачки мне отводилось минут пятнадцать, после этого нас должны были начать есть.
Руны – это еще одно изобретение Артура Ли Норта, они являются, если так можно выразиться, физиологической письменностью. Если, к примеру, данный текст был написан гобблином, то любой гобблин сможет его прочесть. Но никто иной, ни эльф, ни человек, причем дело не в знании алфавита. Письменность, присущая расе. Точно также обстояли дела с текстами, написанными эльфами, орками и тому подобное. Одним лишь людям руническое письмо было недоступно.
– Рита, мне потребуется веревка. – Если то, что я задумал, сработает, мы укроемся за каменной дверью. Если нет – я буду связан, и даже не смогу сопротивляться, когда меня будут есть. – Свяжи меня.
– Что? – удивилась девушка.
– Я собираюсь превратиться в гобблина. На время. Только так можно прочитать эту белиберду. Нет-нет, ноги тоже. И локти.
Итак, гобблин. Я – гобблин. Злой, и очень агрессивный. Если бы не веревки, которыми его связали, он перегрыз бы людям горло. Кроме девчонки, которую… Я – гобблин… Самогипноз, первое, чему меня научил Старик, когда выловил замерзшего мальчишку из проруби, куда его забавы ради столкнули старшие ребята. Всего лишь – за то, что не хотел колоться. Плюс магия, которая в этом мире подчиняется, как ни странно, тем же законам, что и стариковская наука. Посмейся над собой. Ирония. Не концентрация и могущество – всего лишь легкий юмор… Сидит псих в смирительной рубашке перед закрытой дверью в туалет, а ручку не повернуть – руки-то за спиной… И бормочет… Я – гобблин…