Смерть за смерть. Кара грозных богов
Шрифт:
Переливчатый смех Сулы заставил потупиться. По щекам жгучей волной разлилась краска, уши запылали факелами. Но беда в другом – куда руки деть, вот что не ясно!
– А ведь хорошо придумал! Князя в сваты! Тут даже Жедан не отступится! Что скажешь, Полат?
Владыка Белозера усмехнулся, и Розмич впервые узнал в нём того самого Полата, с которым вместе сидели за стенами детинца, по приказу старших пережидая кровавую схватку в Рюриковом граде. Того Полата, с которым после всё-таки сорвались в бой, неумело, по-мальчишечьи,
– Почему бы нет? Завтра утром и зайдём.
Радоваться или печалиться, Розмич не знал. А женщина наблюдала за ним пристально, с озорным прищуром. Затем стянула с пальца перстень, украшенный крупным самоцветом, сказала:
– Это подарок невесте. Для нас, женщин, камушки порой дороже любого слова. Даже княжьего.
Кажется, Полату это замечание не понравилось, но Розмич недовольства не увидел – умчался. Душу терзали противоречивые чувства. Он и не знал прежде, как можно одновременно испытывать и удивление, и брезгливость, и благодарность с любовью, и страх. Что ни говори, Белозеро – чудной город. И люди под стать – чудные.
Глава 2
– Зачем ты так? – спросила Сула, едва Олегов посланник скрылся с глаз.
– Как? – поинтересовался Полат равнодушно.
– Ты показал себя холодным и злым. А он не знал, куда глаза девать, что думать о тебе. Неужели жаль чуточку ласки, радушия? В конце концов, новость неплоха.
Полат одарил жену суровым взглядом, на губы скользнула усмешка.
– Разве не заметила, разве не поняла? Олег прислал ко мне простого дружинника. Не воеводу, не боярина…
– И что? Разве это повод ссориться с посланником?
Князь стиснул зубы, сдержать гнев оказалось очень непросто. Но кричать на жену – последнее дело. На то они и бабы, чтобы лепетать глупости.
– Олег не просто унизил. Проклятый мурманин показал, что не намерен отдать отцово наследство! Он хочет навечно запереть меня в этих забытых богами землях!
– Но ведь ты и не ожидал другого, – пожала плечами княгиня.
Полат всё-таки взорвался:
– Не ждал! Но он мог соблюсти приличия! Хотя бы сделать вид! А что теперь? Всё Белозеро будет судачить, дескать, к князю не послы едут, а последние оборванцы! Ты слышала, этот дружинник на купеческой лодье прибыл! Олег снарядить пожалел! Своих воинов, как простых наёмников, в чужие руки отдал!
– Не кричи, Полат… Криками ничего не изменишь.
– Не кричи?! Да как ты не понимаешь? Олег ноги об меня вытер! Мало ему посланника, так ещё и сход удумал! Кто я для тех князей? Белозёрец и только! Князёк! Никто из них и не вспомнит, что Рюрик – мой отец! Что земли Рюрика, по праву и по уму, мне достаться должны! Олег намерен…
Княгиня перебила. Сказала тихо, но Полат всё-таки услышал:
– Намереньям не всегда суждено сбыться. Ты об этом не хуже меня знаешь. Кто
Вопрос звучал не впервые. Да и смерть Рюрика была событием ожидаемым. Полат давно приготовился к этому дню и, предвидя желания Олега, хитрость ответную выдумал. Сула прекрасно знала о намереньях мужа, поддерживала в меру сил.
– Что с этим посланцем делать? – чуть успокоившись, спросил князь.
Та улыбнулась непринуждённо и светло. Повела плечиком.
– Убить его всегда успеешь.
Это Полат и сам понимал, но желание усадить дружинника на кол меньше не становилось. Наоборот – едва представлял, что вестник его позора бродит рядом, кровь вскипала, и зубы от ярости сводило.
– Ладно, – проскрежетал князь. – Время покажет. Боги – рассудят.
Предложение остановиться в дружинном доме Розмича совсем не обрадовало. Если бы князь не обмолвился, он бы попросился на постой к самому Жедану – звал. Но слово владыки, даже брошенное невзначай, равносильно приказу. Тут уже не поспоришь, придётся кланяться воеводе.
Тот ждал во дворе. При виде алодьского дружинника довольно оскалился. Рядом толпились четверо соратников Розмича. Смущённые, но порядком раздосадованные.
– Полат велел на постой определить, – с ходу заявил Розмич. И прежде чем воевода успел что-то ответить, выхватил из рук заноженный меч. – Ещё сказал, что вместе в поход пойдём.
Брови воеводы встретились на переносице, голос прозвучал сердито:
– Какой поход?
– О том сам князь и расскажет. А нам бы поесть да помыться.
В присутствии своих людей Розмич скорее умрёт, чем выкажет слабость – это белозёрский воевода понял сразу. Но было в повадках дружинника что-то ещё, непонятное, но важное. Воевода с трудом подавил в себе желание позубоскалить.
– Меня Дербышом звать, – представился он. И заорал во всё горло: – Эй, отроки, подь сюды!
Будто из ниоткуда, во двор высыпался десяток мальчишек. Неопрятные, чумазые, будто не отроки, а простые селяне после сенокоса.
– Баню затопите, на стол соберите, постели перестелите, – велел Дербыш. – И всё, чего гостям понадобится, – прислужите.
Возмутиться никто из мальчишек не посмел, но на гостей глядели с тем же презрением, что и остальные. Даже не скрывались.
– Мы разве враждуем? – шепнул Ловчан.
– Думалось, что нет, – так же тихо отозвался Розмич. – А на деле, видать, по-другому.
– И что же теперь? С рук спускать?
– Пока людьми держатся – потерпим. Коли иначе начнут – побьём. Делов-то?
– Так ведь поляжем, – опасливо сощурился Ловчан. – Вон их сколько!
Розмич пожал плечами – иного всё равно не дано, а отдать жизнь за доброе имя не жаль. Вот только…
– Завтра свататься идём, – будто невзначай уронил он.