Смерть Запада
Шрифт:
Как сообщил Алан Карлсон, автор исследования «Семья в Америке», не так давно в США существовало негласное соглашение, по которому работающий должен был получать своего рода «семейную ренту», которая позволяла ему содержать жену и детей14. Подобная практика считалась одной из основ благополучного общества.
Эта идея получила благословение Ватикана в булле папы Льва Тринадцатого, озаглавленной «Rerum Norum» (1891). В своих книгах — например, в «Обеспечении жизни» — католический исследователь Ф. Джон Райан защищал эту практику и подчеркивал ее необходимость для сохранения семьи: «Государство вправе и обязано требовать от работников выплаты жизненного
Идея получила широкое распространение. Карлсон замечает, что «социальная пропасть» между мужчинами и женщинами увеличилась после Второй Мировой войны. В 1939 году женщины зарабатывали 59,3 процента от зарплаты мужчин; к 1966 году произошло снижение этой цифры до 53,6 процента16. В 1940-х и 1950-х годах было принято делить работу на мужскую и женскую. В газетах объявления о найме на работу мужчин публиковались отдельно от объявлений о найме женщин. Лишь изредка можно было встретить женщину, которая работала бы не машинисткой, не секретарем, не няней, не учительницей и не продавщицей. Карлсон продолжает:
«Для человека из 2000 года самым удивительным в этой системе показалось бы то, что ее принимала и поддерживала широкая публика. В опросах общественного мнения большинство американцев (свыше 85 процентов), как мужчины, так и женщины, соглашались с тем, что мужчины должны зарабатывать деньги на всю семью и что женщины должны работать разве что для собственного удовольствия. Подобное разделение обязанностей считалось верхом справедливости»17.
Система прекратила свое существование в 1960-х годах, когда феминистки ухитрились добавить к акту о гражданских правах (1964), защищавшему права афроамериканцев, ряд положений о равенстве мужчин и женщин, в том числе положение о запрете дискриминации по половому признаку. Это положение превратило Комиссию по равным возможностям труда (КРВТ) в орудие против «семейной ренты». Объявления о найме на работу мужчин были признаны дискриминационными и, как следствие, незаконными. На смену «этическому контракту» пришло равенство полов. Права индивидуума отныне стали важнее требований семьи. Зарплаты женщин резко возросли, и по мере того как женщины овладевали профессиями, которые прежде считались сугубо мужскими, — шли в медицину, юриспруденцию, журналистику, академическую науку, управление, бизнес, — начали распадаться семьи.
Между 1973 и 1996 годами, пишет доктор Карлсон, «реальный средний доход мужчин старше пятнадцати лет, работающих полный день, сократился на 24 процента, с 37 200 до 30 000 долларов»18. Маршируя под знаменами феминизма — одинаковая плата за одинаковую работу, равная оплата сопоставимых работ, — женщины вступили в прямое состязание с мужчинами. Миллионы преуспели в этом состязании, отодвинули мужчин и заняли их места. Их доходы неуклонно росли, в то время как доходы женатых мужчин снижались и в относительном, и в абсолютном выражении. Возросло давление на семьи, и мужчины стали поддаваться на — требования своих жен, которые «рвались обратно на работу». Молодые мужчины вдруг выяснили, что на рубеже двадцати лет они, оказываются, зарабатывают еще слишком мало, чтобы содержать семью, как им того ни хотелось. Лишенные обязанностей мужа и отца, многие из этих мужчин вступили на скользкий путь — некоторые даже оказались в тюрьме. 1
Молодые американки поняли, что могут добиться самостоятельности и независимости. Им не нужно больше спешить с выходом замуж. Большинство так и поступает. В 1970 году лишь 36 процентов женщин в
Молодая семья с детьми ныне представляет собой редкость. Только богатые молодые люди могут позволить себе такую роскошь — а богатых подобное не интересует. Учитывая приверженность Демократической партии феминизму (демократы даже поддержали законопроект об абортах), а также склонность Республиканского Национального комитета к либертарианской идеологии и его подчиненность корпоративным интересам, мы можем смело сказать — зов «богов рынка» для большинства современных женщин куда значимее, нежели знаменитые слова книги Бытие: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю».
Многие консерваторы примкнули к ереси экономизма — современной версии марксизма, которая гласит, что человек — экономическое животное, что свободная торговля и свободные рынки есть путь к миру, процветанию и счастью, что если мы только сможем установить правильные предельные ставки налогов и отменить налог на прибыль, нас неминуемо ждет рай на земле — индекс Доу-Джонса зашкалит за 36 000 единиц! Но в Америке 1950-х годов подоходный налог для самых богатых граждан превышал 90 процентов, и США той поры, по всем социальным и этическим параметрам, были лучшей страной, нежели нынешняя.
Бывший радикал и обращенный христианин Орестес Бронсон заметил признаки нарастающего «поклонения Маммоне» еще в девятнадцатом столетии: «Маммонизм стал религией англосаксонского мира, а о Боге мы просто-напросто позабыли. Мы утратили нашу веру в благородное, прекрасное и справедливое»20. Столетие спустя другой человек, пришедший к вере от материализма, напоминает нам о том же; Уиттакер Чамберс говорит; «Главная проблема нашего времени — не экономика, а вера»21.
В 1960-х и 1970-х годах набрало силу «антиобщественное» движение — ответ элиты на всплеск рождаемости. Пол Эрлих, биолог из Стэнфордского университета, стал основоположником этого движения; его книга «Популяционная бомба» сделалась катехизисом контроля за рождаемостью, как «Тихая весна» Ричарда Карсона — катехизисом движения в защиту окружающей среды. Эрлих явился, скажем так, современной аватарой Томаса Роберта Мальтуса, британского философа, чьи рассуждения о неизбежной голодной смерти всего человечества были столь блистательно опровергнуты девятнадцатым столетием. Мальтус писал: «Можно утверждать наверняка… что население, ежели его не сдерживать, будет возрастать в геометрической прогрессии, то бишь удваиваться каждые двадцать пять лет»22. А поскольку производство пищи не может расти с той же скоростью, предрекал сей мрачный пророк, человека ожидают всеобщий голод и смерть.
Мальтус, как показало время, ошибался относительно производства пищи ничуть не менее, нежели Эрлих — относительно мировых ресурсов, которые, по его мнению, стремительно иссякают. Сегодня шесть миллиардов человек, составляющих население земного шара, живут куда лучше, чем три миллиарда в 1960 году, два миллиарда в 1927 году или миллиард в 1830 году. Причинами голода и несчастий служат некомпетентность политиков и криминальная обстановка, безумные идеи и бредовые идеологии, а никак не прирост населения Земли.