Смерть
Шрифт:
— Я планирую еще пожить и встретить достойную старость. А значит, будем бороться. Куда дальше, моя подруга? Товарищ? Танисса? Дроу? Как лучше к тебе обращаться?
Танисса посмотрела на меня, на лице легко можно было угадать недовольство, проговорила:
— Я не хочу слышать слова друг и товарищ. Это обращение говорят предатели, чтоб усыпить твою бдительность. Мое имя тебе лучше не говорить слишком часто, среди людей найдутся те, кто вспомнят об моих прошлых заслугах. Дроу? — Девушка задумалась обратив взгляд в далёкие, мне не доступные дали — Эльфийка? Думаю, не лучше звучит.
Я тоже задумался. С одной стороны, все было просто, но местами… Культура, личность и заслуги требовали учесть их,
— Когда будем среди людей, эльфов, гномов или ещё кого-либо разумного, подойдет дроу. Это заставит их думать совсем не о том. А в остальном я — Танисса, и имя не сокращается ни при каких условиях.
Танисса развернулась и снова посмотрев на одни ей понятные ориентиры, пошла вперед. Я двинулся следом:
— Так. А что такого в слове дроу?
— Особенности нашего народа. Мы слишком мало идем на контакт с окружающими нас народами. Нас так и привыкли считать просто одной из разновидностей эльфов, что в общем и правда. Но сами мы себя мы зовём дроу. И если кому-то позволяем так говорить, то это значит, его приняли, как друга народа.
— Неплохо. А как много дроу ходит по свету?
— Мне рассказывали, что когда-то много ходило, иногда даже армии собирали на войну, но я родилась во времена, когда на поверхности были единицы. Беглецы и преступники в изгнании.
— И много вы освоили профессий?
— Наемники. Шпионы. Убийцы. Так уж сложилось, что лишь те, кто воспитывались как будущие воины, имели достаточно сил сбежать и выжить на поверхности. А кем может быть тот, кто десятки лет учился сражаться и убивать? Тем и зарабатывает на еду и кров.
— То есть у вас общество поделено на профессии, и все решено с рождения? Без возможности что-то изменить?
— Можно. Тебе дают много лет на выбор того, чему посвятишь жизнь, достигнешь совершенства и сможешь двинуться дальше. Но, когда твои родители считаются лучшими воинами, выбор сделан с рождения.
— Жалеешь?
— Только об одном! Что не усвоила с первого раза урок. Доверие может быть лишь, когда оба нужны друг другу.
— Мир может быть и не так ужасен. Тебя предал один человек, но не значит, что все такие.
— Ты прав. Другие ужаснее.
И зная мир людей, я лишь мог промолчать в ответ на безумную правду. Я видел честных людей! Они есть. Они рядом. Но сколь светлы и честны одни, тем ужаснее и омерзительнее сотни других.
Танисса указала на дерево с плодами:
— Можно набрать. Вкус не самый лучший, но много пользы. По три плода хватит, чтобы сейчас насытиться и взять еще по паре в дорогу.
— Они ведь падают с дерева? Лезть не обязательно?
— Падают. Осталось примерно месяц ждать.
— Спасибо.
Подошел к дереву и допрыгнул до ближайшей ветки, подтянулся, помогая себе ногами, залез. Потом еще пару усилий, и вот уже висят плоды, до которых можно дотянуться:
— У тебя есть предпочтения?
— Если есть возможность, старайся сорвать наименее зеленые. Чем больше зеленого, чем ужаснее вкус, но больше пользы.
Я призадумался и сорвал зеленый ближайший плод. Надкусил. Вкус безумно горький. Выплюнул и кинул плод в сторону. Танисса проводив взглядом плод:
— Знаешь, а ведь за него хорошие знахари вполне могут обедом накормить.
— Вот сразу как обзаведусь мешком для переноски чего-либо, вернемся сюда и найдем потерю. А сейчас посмотри со стороны. Может хоть какой-то менее зеленый видишь?
Дальше, следуя за подсказками Танисы, полазав по древу, собрал 7 плодов менее зеленых, и некоторые даже полностью красные сбоку. После, сидя на корнях древа, перекусили и двинулись дальше. Все-таки голод порой способен кардинально изменить предпочтения в еде и вкусах.
Солнце клонилось
За недолгое время нашего путешествия, первое, чему я научился, это шагать след вслед за Таниссой. Она прокладывала маршрут в обход мелких веток и камней, мимо кривых корней и прочих препятствий, что было радостью для босых ног. На нас были лишь невнятные одежды, а в руках — наточенные колья. Два дикаря. Две тени в ночном лесу, что не издавали ни единого звука. В воздухе все больше копилось напряжение. Мы найдем или найдут нас?
Первые бессмысленные смерти.
Танисса замедляла шаг. Мы видели свет костра среди деревьев и подкрадывались к нему. И вот уже замерли в десяти метрах от костра.
Три человека у костра не подозревали, какая угроза нависла над ними. Два разумных существа, что вырвались из темницы, голодные и безумные. Они замерли, рассчитывая бросок, не задумываясь о разговоре. Ими владела алчность и желание заполучить чужое.
Я был не в состоянии думать, искать в себе милосердие, вспоминать навыки дипломата или вступать в переговоры. Разум затопило желание убить, отомстить кому придется за то, что произошло со мной. В один миг — и темнота поглотила человека, оставив лишь дикаря. Нам с Таниссой не нужны были слова, мы стали дикими, полуразумными зверями с самыми страшными инстинктами. Охота началась.
Я первый. Подкрасться сзади к здоровяку и проткнуть его. Удар в горло? Могу не попасть. Значит в тело. Копье жесткое, и если даже не убьет, то заставит страдать. Драться с нами он не сможет. Танисса подкрадется сзади и ударит того щуплого. Останется средний. Если успеем, то скроемся назад в тень. И придумаем, как его достать.
Я крался по лесу. Десять метров. Не должно быть слышно ни единого звука. Ни шороха. Время перестало существовать. Есть я и жертва. Каждое движение медленное. Я вижу цель, вижу препятствия. Веточки! Камешки! Трава! То, что издаст звук, то что может заставить оступится. Опираясь на руки и ноги, почти касаясь в некоторые мгновения телом земли, преодолел полосу препятствий, не потревожив даже чужое чутье. Меньше метра. На меня падает тень бугая, что отделяет меня от костра и его товарищей, которые меня не видят. Их разговор мне не понятен, предстоит еще разобраться, может ли Танисса при помощи магии обучать другим языкам, или придеться играть далекого заморского принца, но это там, где-то далеко в мире разумных существ. Вот двое пошевелились. Они готовились ко сну. Я продолжал ждать. Бугай махал руками, даже пару раз пытался встать, но резкий окрик среднего, тут же прибивал его к земле. А ведь стоило бы ему хоть раз встать, меня бы тут же обнаружили. Двое улеглись. Бугай что-то пробурчал и уставился в костёр. Я медленно по капле стал подниматься. Увидев, что оба тела спят спиной к костру, чуть увереннее взял "копье" и прицелился в горло. Бугай почувствовал что-то, но было поздно. Копье вошло чуть правее позвоночника и вырвалось в центре. Я со всей дури, упершись ногой в тело, рванул его назад. От силы рывка меня отшатнуло назад, а тело упало головой в костёр. Предсмертные хрипы и искры разбудили спящих. Они оба вскочили и направили на меня клинки. В эту секунду Танисса нанесла удар в горло мелкому и толкнула его в остатки костра. Не выдержав такого издевательства, костер угасал, и полянка погружалась во мрак. До того, как третий успел сделать выбор на кого броситься, мы скрылись за ближайшими деревьями во тьме ночи.