Смертельная белизна
Шрифт:
Вот и Страйк охотно сходил бы на бокс, но остался ни с чем и только посмеялся, когда бывший одноклассник Ник предложил ему свой билет на соревнования по конному спорту, раздобытый его женой Илсой, не верившей своему счастью.
Не затронутый олимпийской лихорадкой, Страйк должен был провести пятницу на Харли-стрит, чтобы понаблюдать за неким светилом пластической хирургии. Внушительные викторианские фасады, не потревоженные ни аляповатыми логотипами, ни флагами, смотрели на мир с обычной невозмутимостью.
Надев по такому случаю свой выходной итальянский костюм, Страйк занял позицию через дорогу от нужного ему дома и делал вид, что разговаривает по мобильному, а сам не спускал глаз с парадной двери дорогого
«Врач-Ловкач», как окрестил Страйк объект слежки, не спешил оправдывать это прозвище. Как видно, остерегался партнера, который недавно поймал его на двух неучтенных операциях по увеличению груди. Заподозрив худшее, старший партнер обратился за помощью к Страйку.
– Его оправдания не выдерживали никакой критики, – говорил седовласый хирург, с виду невозмутимый, но терзаемый дурными предчувствиями. – Ведь он всегда был и остается… мм… большим охотником до женского пола. Перед тем как предъявить ему претензии, я решил ознакомиться с его интернет-историей и нашел сайт, где молодые женщины обсуждают льготы на косметологические улучшения в обмен на откровенные фотосессии. Боюсь, что… Точно не знаю, но… не могу исключать, что он договаривается с этими женщинами о каком-то ином вознаграждении, кроме денежного… Двух самых молодых он просил позвонить по неизвестному мне номеру телефона, из чего нетрудно сделать вывод, что им предлагались бесплатные операции «на эксклюзивных условиях».
До сих пор Страйку не удавалось поймать Ловкача с поличным: тот общался с женщинами исключительно в приемные часы. По понедельникам и пятницам исправно приезжал к себе в кабинет на Харли-стрит, а в середине недели оперировал в частной клинике. Свое рабочее место покидал только для того, чтобы где-нибудь поблизости купить шоколада, до которого, как видно, он тоже был большим охотником. Сразу после работы садился в «бентли» и ехал домой, на Джеррардз-Кросс, к жене и детям, а Страйк незаметно следовал за ним на стареньком синем «БМВ».
Сегодня оба доктора были приглашены вместе с женами на банкет Королевской коллегии хирургов, а потому Страйк оставил «БМВ» в дорогущем арендованном гараже. Время тянулось медленно и скучно, Страйк думал главным образом о том, чтобы через регулярные промежутки разгружать протезированную ногу, прислоняясь к ограждениям, парковочным автоматам и входным дверям. К приемной Ловкача тянулась нескончаемая цепочка клиенток: они нажимали на кнопку звонка и входили одна за другой. Все, как на подбор, элегантные и холеные. Около семнадцати часов у Страйка в кармане завибрировал мобильный – пришло сообщение от клиента: «Можете быть свободны, мы вместе едем в „Дорчестер“».
Но Страйк упрямо топтался на месте; минут через пятнадцать партнеры действительно вышли из здания вместе: рослый, седой клиент Страйка и лощеный, смуглый, франтоватый брюнет Ловкач – как всегда, в костюме-тройке. Они сели в такси, а Страйк, проводив их взглядом, зевнул, потянулся и решил идти домой, но по дороге купить чего-нибудь съестного.
Почти невольно достав из кармана бумажник, он вытащил мятый листок, на котором у себя в офисе сумел разобрать название улицы, где жил Билли.
Весь день у него в подкорке сидела мысль о том, что было бы неплохо, коль скоро Врач-Ловкач пораньше уйдет с работы, наведаться на Шарлемонт-роуд и попробовать разыскать там Билли, но теперь Страйка сморила усталость, да к тому же беспокоила разболевшаяся нога. Лорелея знала, что у него выдался свободный вечер, и ждала звонка. Вообще-то, завтра вечером они собирались в гости, а если сегодня поехать к ней, то завтра, после новоселья, от нее уж точно будет не отделаться. Но Страйк никогда не проводил у Лорелеи две ночи подряд, даже если ничто этому не мешало. Он старался ограничивать посягательства
Будто надеясь, что его сможет разубедить погода, он поглядел в чистое июньское небо и вздохнул. Стоял идеальный, ясный вечер, а в агентстве накопилось столько дел, что он уже не понимал, когда сможет вырваться хоть на пару часов. Если уж ехать на Шарлемонт-роуд, то непременно сегодня.
5
Твою боязнь народных сходок и того… сброда, который туда тянется, можно еще понять.
Поскольку поездка пришлась на самый час пик, дорога от Харли-стрит до Ист-Хэма заняла больше часа. К тому времени как Страйк нашел Шарлемонт-роуд, у него разболелась культя, а вид длинной жилой улицы заставил пожалеть, что не тот он человек, чтобы отмахнуться от Билли как от заурядного психа.
Стоящие стенка к стенке дома выглядели очень по-разному: некоторые из голого кирпича, другие – покрашенные или оштукатуренные под камень. Из окон свисали британские государственные флаги: дополнительное свидетельство олимпийской горячки или напоминание о королевском юбилее [5] . Маленькие участки перед домами в зависимости от предпочтений владельцев были превращены в крохотные садики или в свалки мусора. Посреди дороги валялся видавший виды матрас – бери не хочу. Первый взгляд на жилище Джеймса Фаррадея не пробудил в Страйке надежд, что он у цели, поскольку дом этот оказался одним из самых ухоженных на всей улице. Парадный вход обрамляло миниатюрное витражное крылечко, на окнах висели присборенные тюлевые занавески, а латунный почтовый ящик сверкал в лучах солнца. Страйк нажал на пластмассовый дверной звонок.
5
В течение всего 2012 г. в государствах Содружества наций отмечался бриллиантовый юбилей правления королевы – 60-летие восшествия на престол Елизаветы II. (Здесь и далее примеч. перев.)
Ждать пришлось недолго; дверь открыла изможденная женщина, выпустив при этом серебристую кошку, которая, судя по всему, лежала под дверью и ждала любой возможности удрать. Сердитое женское лицо составляло разительный контраст с надписью на фартуке: «Любовь – это…» Из дома тянуло густым духом жареного мяса.
– Здравствуйте, – сказал Страйк, у которого от такого запаха началось слюноотделение. – Не могли бы вы мне помочь? Я ищу Билли.
– У вас неправильный адрес. Никакого Билли здесь нет.
Она стала закрывать дверь.
– Но он говорил, что живет у Джимми, – сказал Страйк в сужающуюся щель.
– И Джимми никакого тут нет.
– Простите, некто по имени Джеймс…
– Он вам не Джимми. Это не тот дом.
Она захлопнула дверь.
Серебристая кошка и Страйк глядели друг на друга (причем животное – надменно), пока, усевшись на коврике, кошка не начала вылизываться и всем своим видом показывать, что Страйк более не занимает ее мыслей.
Вернувшись на тротуар, Страйк закурил и посмотрел сначала в одну, потом в другую сторону. По его прикидке на Шарлемонт-роуд было домов двести. Сколько уйдет времени на то, чтобы постучаться в каждую дверь? Досадный ответ: больше времени, чем у него было в этот вечер, и больше, чем, по всей вероятности, будет в ближайшие дни. Он пошел дальше, расстроенный, с нарастающей болью, заглядывая в окна и рассматривая прохожих, чтобы найти в них сходство с человеком, встреченным накануне. Дважды он спрашивал людей, входящих в дом или выходящих на улицу, не знают ли они «Джимми или Билли», чей адрес он якобы потерял. Оба сказали, что не знают.